Сергей чувствовал, как охватывает его знакомое, хотя и полузабытое, чувство предстоящей схватки, волнующее и тревожное чувство, когда дрожит каждый нерв и тело наливается нетерпеливой и дерзкой силой. И он понял, что никогда не захочет уже расстаться с этим чувством.
Вы должны сделать очень серьезный шаг, товарищ Коршунов, продолжал Волохов. Он изменит всю вашу жизнь, наполнит ее необычайными делами, тревогами и опасностями. Поэтому мы не требуем от вас сейчас же ответа. Подумайте.
Нет, товарищ Волохов! порывисто воскликнул Сергей. Я уже решил. Ведь меня же партия посылает. И, кроме того, такая работа по мне, и я не хочу другой.
Ну что же, быть по сему, согласился Волохов и, обращаясь к Павлову, спросил: Как, принимаете к себе этого молодца?
Принимаем, улыбнулся Павлов.
Волохов встал, вышел из-за стола, и, крепко пожав руку Сергея, тепло сказал:
В добрый путь, Коршунов. Желаю больших удач!
Служу Советскому Союзу, серьезно ответил Сергей.
Солдат, любовно произнес Волохов, обняв Сергея за плечи, и смена наша.
Сергей возвращался домой возбужденный. Завтра он должен явиться в отдел кадров Управления милиции, послезавтра медкомиссия, потом, как сказал Павлов, пройдут еще недели две, нужные для оформления, и после этого он сможет приступить к работе.
Дверь отперла Мария Игнатьевна.
Все решилось, мама, весело сказал ей Сергей, меня направили на такую работу, о которой я и не мечтал. Да и ты тоже.
Батюшки, куда же это?
В милицию, мама, в уголовный розыск!
Что ты говоришь? всплеснула руками Мария Игнатьевна. И ты согласился?
Конечно, рассмеялся Сергей, проходя в комнату.
Жуликов ловить нашел себе работу, укоризненно качала головой Мария Игнатьевна, вынимая из буфета посуду, но вдруг замерла, держа тарелки в руках, и испуганно взглянула на сына. Сереженька, так это, наверно, очень опасно? Ведь жулики эти проклятые и убить могут, с ними только свяжись.
Сергей в ответ усмехнулся.
Не таких гадов на фронте бил, мама, и ничего цел и невредим.
Ну, а что Лена скажет, не думал?
Нет, не думал, с деланным равнодушием ответил Сергей, усаживаясь к своему столу и беря в руки книгу.
Но читать Сергей не мог. Мысли разбегались, и своя собственная судьба застилала перед ним судьбы героев книги. Однако представить себе свою будущую работу Сергей не мог. Что ждет его? Что за люди там? Он никогда не сталкивался с ними, ничего о них не слыхал. Сергей подумал о Лене, и сердце его забилось тяжело и тревожно. Как она воспримет эту перемену в его судьбе? Поймет ли, что двигало Сергеем? А это значит, поймет ли она его самого и любит ли его.
Он поспешно захлопнул книгу, встал и прошелся по комнате, потом подошел к окну. Он вспомнил свой разговор с Волоховым и снова ощутил уверенность в правильности своего решения и смутную гордость за свою новую профессию.
В передней раздался звонок. Пришел Павел Афанасьевич. Сергей услышал его тихий разговор с матерью в передней.
Сережа-то наш, знаешь, в милицию на работу поступил, огорченно сообщила Мария Игнатьевна.
В милицию? Как так?
Сергей отбросил книгу и выбежал в переднюю. Павел Афанасьевич стоял в расстегнутой шубе, держа в одной руке портфель, в другой шапку. Венчик волос вокруг лысины растрепался, очки запотели, на усах таяли снежинки. Сергей посмотрел на отца и весело рассмеялся.
Позвольте представиться: знаменитый сыщик Коршунов-младший.
Отец недовольно покачал головой.
За столом во время обеда Сергей подробно передал отцу свой разговор в райкоме партии. Павел Афанасьевич, оказывается, знал Волохова, не раз слышал его выступления и однажды, когда тот знакомился с новым составом парткома их министерства, беседовал с ним. «Первого бухгалтера в парткоме встретил, весьма полезно, сказал ему тогда с улыбкой Волохов. Очень рад познакомиться». Павел Афанасьевич был о Волохове очень высокого мнения, и сейчас самые противоречивые чувства боролись в нем: с одной стороны, он мечтал, что сын его, вернувшись из армии, займется серьезной и достойной работой, а с другой стороны, секретарь райкома Волохов, которого он уважал и с мнением которого считался, сам вызвал его сына и говорил с ним о работе в милиции как об очень важном и даже почетном деле.
Стыдно, конечно никогда не думал, что милиция такое серьезное и, как бы сказать, тонкое дело и что туда с эдаким отбором берут, покрутил головой Павел Афанасьевич и, помедлив, спросил: А как же с учебой будет, сынок?
Не знаю еще, пожал плечами Сергей. Такая работа
Ну, нет, вдруг решительно возразил Павел Афанасьевич. Это ты брось. Учиться надо. Прежде, конечно, оглядишься, освоишься. Сейчас, брат ты мой, все и всюду учатся, старики даже.
Переутомится Сереженька, вздохнула Мария Игнатьевна. Нельзя ему. В детстве сколько болезней перенес. А потом война. Уж и так работа у него теперь не приведи господи, а тебе еще учиться.
Сергей весело рассмеялся.
Ну что ты, мама, какие там болезни! Конечно, буду учиться. Что же я, не понимаю, что ли?
Ты уж тоже, мать, скажешь, поддержал сына Павел Афанасьевич. Да я в его годы знаешь какие горы ворочал? Тоже вот и работал, и учился, и еще, между прочим, за тобой ухаживал, тоже сил положил немало.