«Твое здоровье», говорит она, чокаясь с бокалом Киззи. «За то, чтобы завести новых друзей».
«Новые друзья, «повторяет Киззи.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
«Ты чувствуешь этот запах?»
Мне не хочется вдыхать запах дыхания мертвеца, но я придвигаюсь ближе.
Вик ободряюще кивает.
«Ну?»
Я смотрю на посиневший труп Найджела Бакстера и неохотно склоняюсь над ним. Его уже вскрыли, уродливые швы черного одеяла образуют Y-образную форму от его рук до таза, придавая ему мультяшный вид, как в фильме Тима Бертона, омерзительный и нереальный.
Я стараюсь не думать о том, что то же самое, должно быть, сделали с моей Рейчел, что ее вскрыли, исследовали и препарировали ее органы, прежде чем засунуть обратно внутрь и сшить вместе. Достаточно того, что я был свидетелем ее травм головы, когда ходил опознавать ее тело., мой некогда идеальный Рэйч разбит и размазан по плите, как кусок мяса. Я не хотел, чтобы патологоанатом прикасался к ней, вытаскивал ей кишки ножницами или вскрывал череп скальпелем, чтобы обнажить поврежденный мозг. Я не хотел, чтобы они втыкали в нее иглы, чтобы определить, есть ли алкоголь в ее крови (его, конечно, не было), или проверяли ее мочу и желчь из желчного пузыря, и все остальное, что они делают как само собой разумеющееся. И я, правда не хотела, чтобы они вскрывали ее таз и обнажали матку, в которой находился маленький эмбрион, который мог бы стать нашим ребенком. Но это была их работа, это было неизбежное зло. Так оно и есть. Я не думаю, что Джанет Бакстер тоже на седьмом небе от счастья по этому поводу.
Это забавное старое призвание разрезать мертвые тела и заглядывать в них в поисках заработка. Я полагаю, для этого требуется определенная степень эмоциональной отстраненности. Но это должно оказывать определенное психологическое воздействие, особенно когда речь заходит о раскрытии детей или жертв ужасного жестокого обращения, людей, которые были жестоко изнасилованы, и тому подобное. Видеть ужас, причиняемый человеческой форме изо дня в день, это сказалось бы на человеке, не так ли? Я знаю, что это повлияло бы на меня. Может быть, именно поэтому «пути», как мы называем их в бизнесе, пользуются репутацией чудаков. Хотя Вик Лейтон производит впечатление вполне нормальной по крайней мере, сравнительно. Она методична, педантична, высокопрофессиональна и даже обладает чувством юмора. Черт возьми, я полагаю, в ее игре он был бы нужен. Она также неплохо обращается с иголкой и ниткой.
«Миндаль, «говорю, «марципан».
Она выглядит так, словно собирается наградить меня золотой звездой.
«Десять из десяти, Райли», говорит она. «Это одна из первых вещей, которые я заметила».
«И?»
Это вы мне скажите, детектив.
Я не очень хорошо знаю Вик, во всяком случае, не на личном уровне, но достаточно хорошо, чтобы знать, что ей нравится задавать тебе вопросы, прежде чем она предоставит тебе ответ, немного как учителю. Вы можете сказать, что она любит свою работу, и она хочет, чтобы вы относились к ней с таким же энтузиазмом, как и она, чтобы поиграть в небольшую судебно-патологическую игру в попытке обучить вас. Я поддерживаю игру, потому что в долгосрочной перспективе это идет мне на пользу. Засыпай ее слишком большим количеством прямых вопросов, слишком быстро, и она превращается в одну из своих подданных. Ее услуга за услугу Жертва.
Я делаю паузу, и она вздыхает. Я понимаю, что я не примерная ученица, и она чувствует мою настойчивость.
«Мистер Бакстер на самом деле был довольно здоров, учитывая его избыточный вес, сообщает она мне, никаких видимых признаков болезни сердца; легкие, печень, почки функционируют довольно хорошо, никаких признаков распада. На самом деле он не был ни курильщиком, ни выпивохой.»
Я киваю, не желая прерывать ее поток мыслей.
«На его теле не было никаких других видимых следов, кроме, конечно, порезов, ни кровоподтеков, ни ушибов, ни следов борьбы, ни следов защиты, ни лопнувших капилляров, ни повреждений шеи или головы».
Я смотрю на лицо Бакстера и представляю, как мог бы звучать его голос. Он, конечно, невыразителен; его рот представляет собой просто мрачную тонкую линию, но почему-то я представляю его довольно веселым парнем. Джанет определенно описывала его как такового. Она рассказала мне, среди прочего, что он был постоянным Дедом Морозом в местном детском хосписе каждый год в течение почти десяти лет и что дети его обожали. И я могу представить его с белой бородой и в красной шляпе, радующим всех этих больных детей своим веселым «хо-хо-хо». Угнетает.
«Мы обнаружили минимальное количество алкоголя в его организме. 0,01 мл в крови, моче и тканях он выпил стакан или два, но он определенно не был пьян, когда умер».
Вик откидывает бумажное одеяло, которым было накрыто тело Бакстера, обнажая его правое запястье. Крови больше не видно, только толстая черная линия, которая расширяется посередине, разрыв.
«Это был первый сделанный разрез. Желудочковый, «объясняет Вик, чуть более 5 см в длину и достаточно глубокий, чтобы полностью перерезать лучевую артерию. Это привело к фатальному обескровливанию; процесс инвагинации культи артерии контролируется эластичной структурой стенок сосуда, и, следовательно, спонтанный артериальный гемостаз