Дома кто есть? дав хозяину отдышаться и прислушиваясь, не донесется ли из хибары какой подозрительный шум, Влад брезгливо сплюнул сквозь зубы и легонько пнул Грекова-старшего носком ботинка. Оглох, что ли, мухомор драный?!
Пош-шел ты едва слышно ответил старик и беззвучно заплакал.
Я же предупреждал тебя, мудилу, давай по-хорошему, нарочито печально вздохнул лжеопер Поляков, убирая «беретту» в спрятанную под пиджаком замшевую кобуру и закуривая сигарету. И псина была бы жива, и ты сам цел и невредим. На хер ты мне сдался, такой хороший, еще руки о тебя пачкать. Посидели бы, как люди, чайку попили или чего покрепче. А утром разошлись бы, как в море корабли. А теперь возись с тобой, бля!..
В дверном проеме появилась скуластая, долговязая физиономия Коляна. Глазки его, белесые, почти прозрачные, как-то странно сузились, на губах застыла глумливая улыбка.
Голяк на базе, пряча пистолет, сообщил блондин. В смысле, его нет. И старухи тоже. Только девка в дальней комнате на кровати
лежит. Дура-дурой, в потолок не моргая смотрит и улыбается. Овощ, в общем. Но красивая, сучка, не преминул заметить амбал, и Влад сразу понял, отчего на роже у напарника застыло такое выражение.
При упоминании о парализованой и совершенно беззащитной дочери надрывно рыдающий, скребущий пальцами землю старик завозился, превозмогая полыхающую в груди и сломанной переносице боль, и вновь попытался встать на ноги. Напарники понимающе переглянулись. Колян вопросительно приподнял брови. Похожий на интеллигентного скрипача-очкарика, некогда служивший старшим опером в Южном РОВД субтильный Влад жестом изобразил наручники, кляп и кивнул на расположенный возле дома сарай.
Так нету, пожал плечами Колян. На базе остались.
Тогда веревкой, невозмутиво бросил напарник и, махнув рукой дескать, погоди пока, я еще не закончил, наклонился к отцу разыскиваемого ими беглеца. Рявкнул, стараясь, чтобы прозвучало как можно более устрашающе:
Слышь, ты, дуст пердячий! Сейчас я буду спрашивать, а ты будешь отвечать. Начнешь гнать пургу бля буду, оттрахаем твою деваху обухом от топора, а тебя, козлину, вздернем прямо на крыльце, предварительно позаботившись, чтобы на топорище и пистолете, что на дворе валяется, твои отпечатки пальцев остались. Вот соседи приколятся старик-то, Сан Саныч, оказывается, умом тронулся. Родную дочку, бедняжку, сначал дубиной снасиловал, затем придушил, апосля чего пса застрелил, а сам повесился. Каково жене твоей и сыну будет такое узнать, а?!..
Старик вздрогнул, по морщинистому лицу его пробежала волна судороги. Сан Саныч посмотрел сначала на стоящего напротив Влада, затем на его рослого, ухмыляющегося подельника, в обыкновенной, ничем не примечательной внешности которого сейчас отчетливо проявилось нечто дебильное. Сознание отказывалось верить в услышнное, но разум настойчиво убеждал: нет, это не галлюцинации, это правда. Ворвавшиеся в дом, не имеющие к милиции никакого отношения, зачем-то разыскивающие Артема бандиты, в случае ослушания сделают именно так, как обещали. Господи, за что!!!
Вопрос первый где сын? дав старику пару секунд на осмысление чудовищных угроз, Влад схватил его за колючий подбородок и рывком запрокинул голову назад. Отвечать, живо!
Не. знаю, тяжело прикрыв веки, одними губами прошептал Греков-старший. Пожалуй ста Не трогайте Юлю. Я все скажу.
Не сомневаюсь, фыркнул, выпятив нижнюю губу, Колян. Сейчас ты у нас расколешься, падла!
Ладно, насчет сына верю, тормознув напарника категорическим жестом, кивнул бывший опер, не отпуская подбородок старика. А жена твоя где?!
В Кронштадте у по. други.
Когда вернется?! допытывался Влад, щурясь от попадающего в глаза сигаретного дыма.
Завтра
Гляди, потрох, тебе жить, процедил ретивый «охранник» и исподлобья взглянул на Коляна. Все, упаковывай. Собаку тоже, чтобы глаза не мозолила. Потом отгони джип чуть подальше от ворот, типа это соседский. Там такой дворец из красного кирпича возводят, что как раз И это аптечку мне принеси.
А если хозяин коттеджа приедет или работяги? кивнул за забор Колян.
До утра тачка постоит, ничего с ней не сделается. Только закрыть не забудь, лабух, хмыкнул Влад, напомнив подельнику недавнюю историю, когда тот по пьянке на всю ночь оставил на улице в центре Питера открытую служебную машину. Слава богу, старенькую «шестерку». Настучи он тогда Дмитричу и вышвырнули бы принятого в фирму амбалистого сержанта пинком под зад, как шелудивую сявку. Такое ротозейство в «КСК» не прощается.
Понял, не бзди, скривил губы Колян. А ты?
Я пока шефу обстановку доложу и в доме осмотрюсь. До утра ведь в курятнике этом долбаном торчать придется. Да и пожрать чего-то надо
Проводив взглядом напарника, схватившего за шиворот и волоком потащившего в сарай слабо упирающегося старика, Влад тщательно затушил окурок о крашеную стену дома и убрал его в специально лежащий в кармане пиджака портсигар. Привычка не разбрасывать окурки на месте «работы» уже давно была его правилом с тех пор как из-за найденного на месте убийства наркобарыги характерно покусанного хабарика от редкой марки сигарет его, тогдашнего районного опера, излишне упертый коллега едва не прижал к ногтю, обвинив в голимой мокрухе. Слава богу, уладилось. Коллега тот, сука, уже давно сам в Нижнем Тагиле нары полирует, а денежки, найденные им, Владом, на квартире черножопого, еще долго грели душу и закончились только недавно, с покупкой новой сосновой мебели на дачу в Зеленогорске. Клевый был гешефт, нечего сказать. Из тех, что случаются всего раз-два