Стремясь избегнуть встречи с ней, Себастьян нырнул в узкий проход, который вел мимо дома Гибсона к запущенному пустующему участку на задах. Немой свидетель множества схороненных там секретов, заросший сорняками двор тянулся до высокой каменной стены, к которой прилегал однокомнатный флигель, где Гибсон выполнял вскрытия как санкционированные законом, так и нелегальные.
Через открытую дверь было слышно, как ирландец тихонько напевал себе под нос:
Ghile Mear sa seal faoi chumha, S Eire go leir faoi chlocaibh dubha
Безголовое обнаженное тело Стэнли Престона лежало на высоком каменном столе в центре помещения.
Когда на него упала тень Себастьяна, Гибсон прервался и поднял глаза.
Ага, вот и наш парнишка, сказал он с нарочитым акцентом. Так и думал, что тебе не встерпится.
Гибсон был всего на несколько лет старше Себастьяна, но хроническая боль уже посеребрила на висках его темную шевелюру и избороздила морщинами лицо. Пристрастие к лаудануму тоже не украшало, хотя Себастьян отметил, что друг уже не выглядит таким изможденным, как недавно.
Остановившись в дверном проеме, Себастьян позволил взгляду блуждать по холодному помещению, пока не увидел голову Престона в эмалированном тазу на длинной полке. За последние двенадцать часов лицо, казалось, обмякло, приняв восковой сероватый оттенок.
Себастьян сглотнул и снова посмотрел на безголовое тело. Маленький лиловый разрез ярко выделялась на алебастровой плоти в верхней части груди.
Так его закололи?! воскликнул Себастьян. Черт подери, почему же я это проглядел?
Положим, потому что он был залит кровью из рассеченной шеи. А еще потому, что его закололи в спину. Ты видишь то место, где кончик клинка, пронзившего тело, вышел наружу, но совсем на чуть-чуть. Жилет спереди почти не пострадал. Если поможешь перевернуть тело, я покажу, куда пришелся удар.
Обойдусь, поверю тебе на слово.
Гибсон ухмыльнулся.
Этот удар и привел к смерти? спросил Себастьян.
Мог привести. Но не сразу. Подозреваю, получив удар, Престон упал, и тогда убийца закончил дело, перерезав горло. Гибсон сделал паузу. По всей видимости, он малость увлекся и полностью отсек голову.
А чем? Есть идея?
Чем-то вроде шпаги-трости; рана в спине как раз подходящего размера. Скорей всего, твой убийца сначала нанес колющий удар, а потом тем же самым клинком принялся рубить
шею, когда бедняга уже лежал на земле. Может, убийца и не собирался отрезать голову просто хотел быть уверенным, что Престон мертв.
Зачем же он тогда водрузил эту голову на парапет моста?
Хм. Про это мне никто не сказал.
Себастьян принялся рассматривать неровно обрубленную шею трупа. Он снес больше голов, чем хотел бы помнить, тяжелой кавалерийской саблей с замаха на всем скаку. Но обезглавить человека, лежащего на земле, с помощью тонкой шпаги из трости должно быть значительно труднее.
Легко ли было отрезать голову?
Нет, нелегко, ты же сам видишь. В нашем случае пришлось рубануть с дюжину раз, а то и больше.
Чудно. Себастьян повернулся лицом ко двору.
В облачном покрове, оставшемся после ночного ненастья, начали появляться прорехи, но солнечные лучи пока едва просачивались. Из дома вышла женщина и остановилась на заднем крыльце. Невысокая и хрупкая, с огненно-рыжими волосами и бледной кожей, какая чаще встречается в Шотландии, чем во Франции. Она встретилась взглядом с Себастьяном, и он заметил, как ее ноздри раздулись, а губы сжались в ниточку. Женщина подхватила совок с корзиной и двинулась туда, где вдоль задней стены дома тянулась клумба с душистым горошком и незабудками.
Себастьян спросил:
А мадам Соваж в курсе, что последние несколько лет ты засаживал этот двор остатками после вскрытий?
Да, я ей сказал. Она ответила, что тем больше причин привести его в порядок.
Прислонясь к дверному косяку, Себастьян наблюдал за Алекси. Он знал ее историю, но лишь отчасти. Родилась в Париже еще до Революции, выучилась на врача в Италии. Но поскольку в Британии женщин-врачей не признавали, в Лондоне Алекси могла практиковать только в качестве акушерки. Как и Гибсон, она перешагнула за тридцать и, по ее собственному признанию, пережила двух мужей и двух любовников.
Четверо близких ей мужчин уже умерли, причем один от руки Себастьяна.
Как там господинчик Саймон Сен-Сир? поинтересовался Гибсон.
Как ангел, пока часы не пробьют шесть вечера, а с этого момента начинает вопить словно резаный, и до полуночи его ничем не унять.
Колики, да? Скоро это пройдет.
Искренне надеюсь.
Хирург усмехнулся и прихромал, чтобы встать рядом. Взгляд Гибсона тоже сосредоточился на женщине, которая обрабатывала плотную черную землю возле дома.
Я раз сто просил Алекси выйти за меня замуж, сказал он со вздохом, но она и слышать об этом не хочет.
А говорит, почему не хочет?
Говорит, все ее мужья умирали.
«Как и ее любовники», подумал Себастьян, но смолчал и всмотрелся в худое измученное лицо друга.
Она уверяла, будто может как-то помочь тебе избавиться от болей в отнятой ноге. От болей и от опиумной зависимости. Уже пробовала?
До сих пор пробует, но, по-моему, все это попросту глупость. Какая польза может быть от коробки с зеркалами?