Господи, чем я так прогневил тебя?
Хире прима-конестабль, смотрите, робко подал голос староста. Бофранк поджал губы и посмотрел туда, куда показывал носком башмака Офлан. Изо мха торчала монета, вставшая на ребро. С того места, где стоял староста, монета была видна хорошо, а со стороны Бофранка не видна вовсе, но конестабль неожиданно разозлился на себя. Впрочем, он тут же взял себя в руки и учтиво заметил:
Ваша наблюдательность делает вам честь, хире наместный староста. Осторожно
Бофранк извлек из кармана мешочек из тонкого шелка, обернул им пальцы, затем, нагнувшись, взял монету за краешек и обернул оставшейся частью ткани.
На подобных вещах, пояснил он, убирая мешочек с монетой в карман, могут остаться совсем не заметные с первого взгляда следы преступника. Посему и обращаться с таковыми вещами следует с наибольшей осторожностью
Примечательно, что в сказанном сам Бофранк уверен не был, а всего лишь прочел подобное предположение в переводных трудах некоего Адобарда Уиклифа. Однако желаемого результата он добился староста в удивлении закивал, чирре поднял лохматую бровь.
Бофранк обошел тело. При жизни это была миловидная, хотя и крупноватая телом девушка лет двадцати трех. Наверное, на выданье в таком возрасте в здешних местах как раз и выходят замуж
Отвернитесь! велел он. Все послушно отвернулись. Подняв длинную юбку покойницы, он произвел необходимый осмотр и, оправив одежду, сообщил:
Покушения на ее честь не было. Как звали девушку?
Микаэлина, хире прима-конестабль. Микаэлина Эннарден, дочь мельника Гая Эннардена, сказал чирре, приблизившись.
Хорошо, что не лето. По жаре тело давно бы стало угощением для мух и жуков.
В четырех предыдущих случаях голову отрезали точно так же?
Да, хире прима-конестабль, точно так же. Чисто и аккуратно, словно теленку на бойне.
Можете не именовать меня чином, чирре, буркнул Бофранк, в очередной раз зачерпнув краешком туфли холодную воду. Так и быстрее, и проще. Мы же не на балу.
Благодарю, коротко поклонился чирре. Перед отъездом из столицы Бофранк навел о нем кое-какие справки: сорок девять лет, вроде бы из мелкопоместных, родом с востока, вроде бы служил в кирасирах. Дослужился до секунда-капрала, вышел в отставку по цензу о рангах и наградах, по возвращении в родные края женился, был избран чирре. Для бывшего кирасирского секунда-капрала у Демеланта было слишком тонкое и красивое лицо, отнюдь не покрытое шрамами, как того можно ожидать от старого рубаки. Такого, как в известной сирвенте:
Велите отвезти тело в поселок и положить на холод, распорядился Бофранк. Ледник, думаю, найдется?
Он никак не адресовал свой приказ, посему Демелант и староста переглянулись, и после короткой паузы чирре что-то велел вполголоса своим людям. Двое сняли притороченный к седлу рулон и принялись развязывать ремни это оказалось большое грубое полотнище, покрытое пятнами видимо, от недавнего использования с той же целью. В него и завернули покойницу.
А голову? спросил молодой гард. Он был напуган, редкие светлые усики на верхней губе дрожали.
Бофранк пожал плечами:
Голову бросьте туда же.
Молодой послушно выполнил это, ухватив голову за пышную косу, заплетенную баранкой. Золотистые волосы слегка подмокли кровью, но даже в этом сумрачном и промозглом месте, казалось, излучали солнечное тепло, сродни тому, как делают это крупные спелые колосья.
Бофранк сделал несколько энергичных движений руками, потому что замерз, да и позвоночник начал побаливать. Больше тут делать было нечего. Следов нет, да и какие следы мох, словно плотный ковер с густым ворсом, скрывал все. А с телом можно разобраться и в поселке.
Я закончил, сообщил он старосте. Тот учтиво кивнул и осведомился, как соблаговолит поехать хире конестабль в своей карете или в карете старосты.
Я поеду верхом, сухо ответил Бофранк. Аксель, выпряги Рыжего.
Аксель послушно выпряг Рыжего и подвел к конестаблю.
Хире чирре, вы не откажетесь быть моим попутчиком?
С удовольствием, хире прима-конестабль.
А вы можете ехать вперед, сказал старосте Бофранк. Аксель, разберись с ночлегом и обедом вернее, уже ужином. Мы с чирре долго не задержимся.
Кареты со скрипом развернулись и вскоре уже скрылись из виду за холмом, увозя старосту, гардов и обезглавленную покойницу. Демелант спокойно стоял у дерева, сложив руки на груди.
Что вы думаете, чирре? спросил Бофранк, развязывая шнурки на подсумке.
Вы специально удалили людей, чтобы говорить не чинясь?
Вы правы. Не думаю, что в том была сильная нужда, но всегда лучше, когда собеседников лишь двое. Курите?
Прошу простить, конестабль, но уже много лет, как оставил эту дурную привычку.
То, что чирре без труда перешел на чин и не вставлял навязшего в ушах «хире», Бофранку понравилось. Он, не торопясь, набил в трубку лохмотья табака, умял пальцем и чиркнул спичкою. Блеснула искра, и деревянная палочка, покрытая воском, с шипением загорелась.