Когда кофе был допит, а пирожное съедено, она распрощалась со мной достаточно холодно и сухо, даже не позволила помочь отнести покупки домой.
Да я и не настаивал, даже не изобразил глубокую скорбь. Ничего нового для нужд следствия уже не узнаю, продолжать отношения не имеет смысл. Да и собственно не было никаких отношений так что совесть моя чиста: «матросить», перед тем как бросить, я с самого начала не планировал. Не в моих это правилах.
Поцеловав красавице ручку и галантно раскланявшись, помчался назад в угрозыск, а в голове тем временем вертелась очередная умная мысль, из тех, что всё-таки могут прийти в нужное время.
Ахметджанов, он же между своими Ахметка, только что вернулся с очередного допроса шайки, обчистившей портовой склад. Вид у него был уставший, лоб прорезали задумчивые складки знакомое выражение лица. Это только кажется, что поимкой злодеев заканчивается работа опера, в действительности впереди ещё куча нервотрёпки, включая тонны писанины.
Бюрократия всегда была, есть и будет важной составляющей любого сыска.
Эх, придумать бы какой-нибудь искусственный интеллект, который бы вёл всю эту тягомитину за нас!
Я подошёл к коллеге, когда он медленно опустился на стул и полез в выдвижной ящик стола.
Есть вопрос
Гриша, давай потом. Честное слово некогда! жалобным голосом попросил он.
Да я ж тебе помочь хочу.
Интересно как? без особого энтузиазма отозвался Ахметджанов.
Помнишь, ты рассказывал, про Кольку Золотого Зуба Ну, что у него были какие-то трения с конкурирующей организацией и что на разборки с ним противоположная сторона прислала броневик с пулемётом?
Ну помню, а что? по-прежнему безжизненно спросил он.
Ты собирался ещё к военным съездить, разобраться, кто это такой добрый подогнал броневик бандитам продолжал напоминать об этой истории я. Съездил?
Ну
Что ну? флегматизм Ахметджанова начала и меня утомлять.
Ну, значит не фонтан
Что мои глаза округлились.
За время нахождения в этом времени я привык «фильтровать базар», и, если какие-то жаргонные словечки и вырывались порой в порыве чувств, то, насколько я помню, именно этого выражения я ещё не использовал.
Рома Савиных, дотоле не вмешивавшийся в наш разговор, пояснил:
Ты не здешний, поэтому не знаешь: «не фонтан» это вроде как так себе, не очень. У нас давно говорят, когда что-то не лучшего качества
Вот как, удивился я.
Мне прежде казалось, что это выражение родом из моего будущего. И, признаюсь, я был порядком удивлён, услышав его в устах одесского опера начала
двадцатых прошлого века.
Савиных продолжил ликбез:
В Одессе долго не было водопровода, и биндюжники возили воду из подземных источников. Самая лучшая была в «Фонтанах». Ну и потом, когда водопровод построили, люди сравнивали его с прежней, привозной, и говорили «это не фонтан»
Буду знать.
Я вернулся к Ахметджанову:
Так что военные-то сказали?
Сказали, что все броневики на месте, в частях
Точно все?
Да точно!
И никому в аренду не отдавали?
Он замер.
Погоди! Я об этом, пожалуй, и не подумал Позвоню в штаб, узнаю!
Он взялся за телефонный аппарат.
Алло, барышня Соедините меня
Я сел напротив и принялся ждать.
Минут через десять, Ахметджанов закончил переговоры.
Такое дело оказывается, один броневик они сдали в аренду киношникам на студию. Какая-то новая революционная фильма снимается.
Броневик им вернули?
Пока нет. Он в аренде до конца месяца.
Вот и повод наведаться на киностудию.
Собирайся, Ахметджанов
Куда?
Ну как куда? На встречу с работниками важнейшего из искусств кино.
Ещё во времена моего детства многие кинотеатры украшала табличка с цитатой из Ильича «Важнейшим из искусств для нас является кино». Только спустя много лет я узнал, что в действительности это выражение появилось с лёгкой руки товарища Луначарского, который в одной из своих статей упомянул, дескать в одном из разговоров с Лениным, тот отметил важность кинематографа. А потом пошло и поехало
Ну, а мы поехали на Одесскую киностудию.
У меня уже давно не было трепетного отношения к фильмоделам, я в курсе, что это коллективный и очень непростой процесс, что шедевры зачастую рождаются не благодаря, а вопреки, ну, а актёры, несмотря на звёздный статус некоторых из них, отнюдь не являются мерилом тонкого ума и нравственной чистоты.
Вдобавок, ещё в Ростове я обезвредил целую банду, орудовавшую под видом киношников
И, несмотря на всё это, включая откровенный цинизм некоторых деятелей культуры, я испытывал эмоциональный прилив, когда мы подъехали к воротам киностудии.
Вернее, самих лавных ворот с колонами и львами ещё не было: нас встречала кирпичная кладка в строительных лесах, сама же работа шла ни шатко ни валко. Несколько рабочих неспешно возводили кладку и лениво размешивали раствор.
Такое ощущение, что платили им не за результат, а за потраченное время.
Зато был виден высокий стеклянный павильон, в декорациях которого и творилось чарующее таинство кино. Размах строения впечатлял. При желании там можно было снимать хоть «Титаник».
Ну, а директор студии, к которому мы направлялись с вполне официальным визитом, занимал солидный кабинет в двухэтажном особняке с лепниной и облупившейся штукатуркой.