Я не делаю вид, что знаю все ответы на все тайны, святые и нечестивые, ровным голосом ответил магистрат, но я точно знаю, что ситуация в Фаунт-Рояле весьма сомнительна.
И чертовски опасна. Шоукомб хотел сказать что-то еще, но из открытого рта не донеслось ни звука. Мэтью и Вудворду было очевидно, что его внимание, ослабленное крепким напитком, отвлеклось от вопроса о Фаунт-Рояле. Он снова залюбовался вышитым золотом камзолом. Клянусь богом, отличная работа, сказал он и снова осмелился потрогать материал грязными пальцами. Где купили? В Нью-Йорке?
Это это мне подарила жена. В Лондоне.
Я тоже был женат когда-то. Одного раза хватило. Трактирщик коротко и невесело хохотнул. Пальцы его продолжали гладить ткань, к большому неудовольствию Вудворда. Жена у вас в Чарльз-Тауне?
Нет. Голос Вудворда прозвучал несколько мрачнее. Она осталась в Лондоне.
А моя на дне этой чертовой Атлантики. Умерла на пароходе, усралась до смерти. Ее завернули в холстину и выбросили за борт. Знаете, такая вот ж-жилетка сколько она м'жет стоить, примерно?
Более, чем любой человек мог бы согласиться заплатить, ответил Вудворд и подчеркнуто отодвинул свой стул на несколько дюймов, оставив пальцы трактирщика ощупывать воздух.
Место сделайте! Локти берегите!
Мод хлопнула на стол две деревянные миски, заполненные темно-коричневым варевом, перед Шоукомбом и магистратом. Миску Мэтью принесла девушка; поставила ее на стол и быстро повернулась, чтобы вернуться к очагу. При этом ее одежда зацепила руку молодого человека, а до ноздрей его донесся сильный запах немытого тела, но и еще какой-то, перекрывающий первый. Это был мускусный сладковатый запах, жгучая острота, и, словно кулаком в грудь, оглушило Мэтью понимание, что это аромат ее тайных мест.
Шоукомб глубоко и шумно вздохнул и посмотрел на Мэтью, у которого глаза слегка расширились и следили за девушкой.
Эй! рявкнул Шоукомб. На что это ты уставился?
Ни на что. Мэтью снова обратил взгляд к миске жаркого.
Ну-ну.
Девушка вернулась, принесла деревянные ложки. Снова ее юбка задела руку Мэтью, и он дернулся, будто его в локоть ужалил шершень. Тот самый запах ударил в ноздри. Сердце и так билось, как пойманное. Мэтью взял ложку и почувствовал, что ладонь вспотела. Потом заметил, что Шоукомб смотрит на него пристально, видя его насквозь, как стеклянного.
Глаза Шоукомба сверкнули отблеском свеч. Он облизнул губы, прежде чем заговорить.
Лакомый кусочек она, как тебе?
Простите, сэр?
Шоукомб слегка осклабился в злобной издевательской усмешке.
Лакомый кусочек, повторил он. Хотелось бы тебе взглянуть на ее корзинку?
Мистер Шоукомб! Вудворд постиг ситуацию, и она была для него неприемлемой. Если вы не возражаете
Ну, вполне можете оба ее получить, если желаете. Будет стоить вам не больше гинеи на двоих
Совершенно неприемлемо! Щеки Вудворда вспыхнули. Я вам сказал, что я женат!
Ну, так она же в Лондоне? Или вы хотите сказать, что у вас ее имя наколото на самом дрыне?
Если бы за окном не бушевала буря, если бы в сарае не стояли лошади, если бы вообще было местечко, где переночевать, Вудворд бы немедленно встал, собрав все свое достоинство, и распрощался с этим развращенным хамом. Чего ему на самом деле хотелось это размахнуться
и вмазать наотмашь по наглой ухмыляющейся роже. Но он был джентльмен, а джентльмены так не поступают. А потому он проглотил собственный гнев и отвращение, будто ведро желчи, и сухо заявил:
Сэр, я верен своей жене. И был бы весьма признателен, если бы вы учли этот факт.
Шоукомб в ответ сплюнул на пол и снова перенес внимание на молодого человека.
Ну а ты, юноша? Как насчет разок ее это? За десять, скажем, шиллингов?
Я я хочу сказать
Мэтью обратил к Вудворду взгляд, просящий о помощи, потому что, если честно, он сам не знал, что хочет сказать.
Сэр, ответил за него Вудворд, вы ставите нас в трудное положение. Этот молодой человек почти всю жизнь прожил в приюте. Это значит Он наморщил лоб, подбирая слова для своей мысли. Вы должны понять, что его опыт весьма ограничен. У него не было случая воспользоваться
Мать моя женщина! перебил его Шоукомб. То есть вы хотите сказать, что он еще ни разу не трахался?
Ну как я уже говорил, его жизненный опыт пока что не предоставил ему
Да говорите вы по-человечески! Он девственник ебучий, это вы хотите сказать?
Замечу, что в вашей формулировке заключено терминологическое противоречие, сэр, но да, именно это я и хочу вам сказать.
Шоукомб присвистнул в восторге, и взгляд, которым он посмотрел на Мэтью, вогнал молодого человека в густую краску.
Ну, сынок, я еще не встречал типов твоей породы! Да лопни мои уши, если я хоть слыхал о таком! Тебе сколько лет?
Мне мне двадцать лет, сумел ответить Мэтью. Щеки у него горели ярким пламенем.
Двадцать лет, и живой манды не видел? Слушай, как у тебя еще штаны не лопнули?
Я позволил бы себе спросить, сколько лет этой девушке, вмешался Вудворд. Ей ведь еще нет пятнадцати?
Какой у нас сейчас год? спросил Шоукомб.
Тысяча шестьсот девяносто девятый.
Шоукомб стал считать на пальцах. Мод подала на стол деревянную тарелку с коричневыми ломтями кукурузного хлеба и снова уползла прочь. Трактирщик явно путался в расчетах на собственных пальцах, потом ему надоело, и он, опустив руки, ухмыльнулся Вудворду: