Чего? При чем тут книга по логике?
Вы мне велели молчать, но стали задавать вопросы, которые требуют ответа.
Захлопни пасть, паразит недоношенный! Осли в порыве гнева вскочил на ноги. Лучше хорошенько запомни, что я тебе скажу! Моя должность дает мне абсолютную власть управлять этим учреждением так, как я сочту нужным! В том числе поддерживать порядок и осуществлять наказания так, как считаю нужным я! Тут Осли, сообразив, что чуть не вышел из себя, снова сел в кресло и посмотрел на Мэтью сквозь клубы дыма. Никто не сможет доказать, что я пренебрег этим долгом или был слишком усерден в методах, произнес он сухо. По очень простой причине: такого не было. И все действия, предпринимаемые мною, были направлены на благо моих подопечных. Ты с этим согласен или нет?
Насколько я понимаю, сейчас вы хотите, чтобы я говорил?
Да, хочу.
Меня мало беспокоят ваши методы осуществления наказаний, хотя я бы сказал, что некоторые из них назначались с болезненной радостью, ответил Мэтью. Мои возражения касаются ваших методов, применяемых после гашения огней в спальнях.
И какие методы ты имеешь в виду? Мои частные беседы с заблудшими упрямыми мальчишками, зараженными разрушительными настроениями? Мое стремление взять этих мальчиков в руки и направить их на путь истинный? Это и есть то, что ты имеешь в виду?
Я думаю, вы отлично понимаете, что я имею в виду, сэр.
Осли коротко и резко всхохотнул:
Ты же ничего не знаешь. Ты своими собственными глазами наблюдал какое-либо неприличие? Нет. О, конечно, до тебя доходили слухи. Потому что все вы меня ненавидите, вот почему. Вы меня ненавидите, потому что я ваш хозяин, а дикие псы не выносят ошейника. А теперь, поскольку ты вообразил себя таким умником, ты думаешь мне нагадить с помощью этой сороки в черной мантии? Так я тебе скажу, почему ты этого делать не станешь.
Мэтью ждал, пока Осли снова набьет трубку табаком, примнет его и зажжет намеренно медленными движениями.
Твои обвинения, едко сказал Осли, будет очень трудно доказать. Как я уже говорил, мои полномочия дают мне абсолютную власть. Я знаю, что назначал весьма суровые наказания, быть может, избыточно суровые. Вот почему у тебя могло появиться желание меня оклеветать. А другие ученики? Что ж Мне нравится моя должность, молодой человек, и я собираюсь еще много лет на ней оставаться. И то, что уходишь отсюда ты,
не значит, что другие твои друзья, те, среди кого ты вырос, вскоре покинут это учреждение. Твои действия могут сказаться на их благополучии. Он сделал затяжку, запрокинул голову и выпустил дым в потолок. Здесь так много молодых, сказал он. Куда более молодых, чем ты. И знаешь ли ты, сколько еще больниц и церквей пытаются нам подкинуть детишек? Не проходит и дня, чтобы я не получал запросов о количестве у нас свободных мест. Мне приходится стольким детям отказывать! Так что, сам понимаешь, в потоке воспитанников недостатка не будет. Он посмотрел на Мэтью с холодной улыбкой. Позволишь дать тебе совет?
Мэтью промолчал.
Считай себя счастливым, продолжал Осли. Считай, что продолжается твое образование познание реального мира. Стань для магистрата полезным работником, служи с открытой душой и доброй совестью и проживи долгую счастливую жизнь. Он поднял толстый палец, привлекая внимание Мэтью. И никогда никогда! не замышляй войну, которую у тебя нет надежды выиграть. Я понятно говорю?
Мэтью заколебался. Его ум уже обрабатывал углы и плоскости этой проблемы, расчленял ее и анализировал, поворачивал так и этак, встряхивал, ища не до конца забитый гвоздик, который можно расшатать, растягивал как цепь, чтобы осмотреть звенья в надежде найти проржавевшее, которое можно сломать.
Я понятно говорю? повторил Осли с нажимом.
У Мэтью остался только один ответ по крайней мере в эту минуту.
Да, сэр, произнес он спокойнейшим голосом.
Отлично. Можешь вернуться к своему ужину.
Мэтью вышел из кабинета директора и вернулся к еде. Конечно же, она остыла и потеряла всякий вкус. В этот вечер он попрощался с друзьями и залез в свою койку в спальне, но сон не шел. То, что должно было стать поводом для радости, превратилось в источник рефлексии и немалых сожалений. С первым светом Мэтью оделся и стал ждать. Вскоре раздался дверной звонок, и один из воспитателей пришел отвести его к магистрату Вудворду во двор.
Когда карета магистрата отъехала, Мэтью оглянулся на Дом и увидел стоящего у окна Осли. Мэтью ощутил острие ножа, приставленного к горлу. Он отвернулся от окна, уставившись на собственные сцепленные на коленях руки.
У вас угнетенный вид, молодой человек, сказал магистрат. Вы чем-то расстроены?
Да, сэр, честно признался Мэтью.
Он думал об Осли у окна, о колесах экипажа, уносящего его прочь от приюта, о мальчиках, которые остались там, об ужасных наказаниях, которые Осли мог на них обрушить. Пока что власть у Осли. «Я собираюсь оставаться здесь еще много лет», заявил директор. Если так, Мэтью будет знать, где его найти.
Вы расположены говорить о причине вашего расстройства? спросил Вудворд.
Нет, сэр. Это моя проблема, и только моя. Я найду способ ее решить. Найду.