Наталья Александрова Батумский связной
Глава первая
Борис лежал в одежде и ботинках поперек жесткой гостиничной койки, а в дверь его номера стучали какие-то люди. Голова болела невыносимо. Смутно вспоминался вчерашний вечер, невзрачный назойливый человек в неуместной черкеске кажется, они играли кажется, пили Для Бориса это было странно он никогда не играл, да и пил мало но уж больно назойливым был вчерашний господин И нахлынула вчера вечером жуткая тоска, так что он даже рад был случайной компании Но пили-то ведь немного, отчего же голова так раскалывается
Борис с тяжелым стенанием поднялся с койки, повернулся к дверям. Господи помилуй, ну что же они так стучат? Да и рань-то какая. Еще даже не рассвело!
Откройте сию минуту! надрывался за дверью командный дребезжащий голос. Открывайте, не то выломаем дверь! Антонов, ломай!
Борис прошел к двери, мутным тоскливым взглядом окидывая бедную и уродливую гостиничную комнату. Железная скрипучая кровать, кривой умывальник в углу с треснутым фаянсовым тазом, хозяйская гордость кресло с высокой резной спинкой В кресле сидел кто-то, плохо различимый в предрассветной полутьме, неужто вчерашний назойливый господин?
Борис откинул щеколду, и в комнату, сразу сделав ее тесной, ввалились какие-то разгоряченные и злые видно, от раннего времени люди: парусиновый, полотняный, с хитрыми маленькими глазками лакей вчера Борис видел его и немалые деньги на чай дал, двое бородатых заспанных солдат и офицер, штабс-капитан с бледным горячечным лицом и воспаленными красноватыми глазами. Сзади жался хозяин маленький, плешивый, полуодетый. Вытащили его рано из теплой постели, и пошел он, только чтобы скандал на корню притушить. Завязки кальсон нахально выглядывали из-под края штанин, а в глазах светился давнишний, еще в семнадцатом году зажегшийся испуг.
Что вам угодно, господа? растерянно спросил Борис, обступленный и зажатый пришедшими.
Что нам угодно? с горячим ехидным возмущением переспросил офицер.
Он поднял высоко керосиновую горящую лампу и осветил человека в кресле. Это был вчерашний назойливый господин в неопрятной грязно-белой черкеске, залитой чем-то темным. Голова его была странно запрокинута, редкая козлиная бороденка вздымалась кверху, и под этой бороденкой темнела роговая рукоять кинжала.
Керосиновая лампа пыхнула неожиданно ярким светом, и Борис разглядел, как при вспышке молнии, лицо этого господина удивленное и как бы заспанное, а также бурые пятна крови на черкеске. Кинжалом, по рукоять воткнутым в горло, господин был приколот к спинке кресла, как диковинный жук в коллекции энтомолога.
В детстве в той, прежней, жизни, задолго до всех этих белых, красных, зеленых Борис заходил в кабинет к отцу и тот сажал его к себе на колено колкая щека, запах хорошего одеколона и дорогого табака и показывал ему плоские прозрачные ящички, в которых удивленные и заспанные жуки сидели на булавках
Что нам угодно? яростно повторил штабс-капитан. Нам угодно, милостивый государь, чтобы вы рассказали, как и почему убили этого господина!
Борис растерянно огляделся.
Я его не убивал, даю вам слово!
Ваше слово недорого стоит! презрительно оборвал его штабс-капитан. Сами посудите: мы застаем вас возле трупа, комната ваша была заперта изнутри на засов. Орудие убийства налицо. Чего же еще?
Подумайте сами,
господин штабс-капитан, безнадежным голосом проговорил Борис, ну неужто бы я остался ночевать подле трупа, если бы сам этого господина убил? И потом, что за корысть мне его убивать?
Зрачки офицера расширились, отчего глаза его яростно потемнели. Злым свистящим шепотом, склонившись к Борису, он прошипел:
Это уж мы с вами знаем, какая у вас была корысть! И, видя, что Борис недоуменно заморгал глазами, и еще больше разозлившись, добавил: И на допросе вы мне расскажете все! В подробностях! И тут же, распрямившись, будто пружина, возвысил голос и скомандовал: Сидорчук! Протокол задержания!
В комнату прошмыгнул плюгавый молодой человек в довоенном лоснящемся костюме с гимназическими чахлыми усиками и картонной папкой под мышкой. Пристроившись бочком на гостиничной койке и развернув папку, изготовился писать.
Мною, контрразведки Добровольческой армии капитаном Карновичем, произведено задержание, напевно продиктовал офицер привычную фразу, доставляющую ему, по всей видимости, немалое удовольствие, а дальше задумался и продолжил без прежнего радостного напева, деловой сбивчивой скороговоркой: Задержание подозреваемого в убийстве, именующего себя Он поднял глаза на Бориса, выжидательно кашлянув.
Борис возмущенно дернулся и проговорил:
Никого я не убивал. Зовут меня Ордынцев Борис Андреевич, я из Петербурга то есть из Петрограда, не привыкну никак юридического факультета бывший студент
Именующего себя Борисом Ордынцевым, продолжил диктовать штабс-капитан, задержан оный с поличным, возле трупа неизвестного неизвестного господина, личность которого устанавливается убитого оным Ордынцевым путем пронзения кинжалом.