Что будем с ним делать? спросил Готтлиб, когда Маша вернулась в комнату.
Не приходящий в сознание немец лежал связанный на кровати с воткнутым в рот полотенцем вместо кляпа.
Может, дождёмся, когда он очнётся, и расспросим?
Маша, мягко возразил Готтлиб. Даже не представляю, к каким пыточным тонкостям нужно будет прибегнуть, чтобы он начал говорить. Обычно такие допросы проводят в глухих подвалах, и растягиваются они не на один день.
Хорошо, забудь, быстро ответила Маша. Давай оставим его здесь, чтобы иметь время скрыться. Только сначала обыщем.
В карманах Райнера Штольца они нашли телефон, складной нож, ключи от машины, бумажник с документами и тонкую деревянную коробочку, в которой оказался потемневший от времени длинный металлический предмет.
Вот он, чуть слышно прошептал Готтлиб. Один из ключей.
Неужели? ахнула Маша. Какая удача! Штольц сам принёс его нам! Правда, она помрачнела, в его планы входило убить меня, а не делиться украденным экспонатом. Наверняка это тот самый, из Самарканда.
Не сомневаюсь. Ну что, пойдём?
Готтлиб закинул сумки на плечи и взялся за ручку двери.
Секундочку!
Маша взяла со столика табличку «Не беспокоить», вышла из номера следом за Готтлибом и повесила её на дверь.
Пусть отдыхает, улыбнулась женщина.
Она взяла Готтлиба под руку, и они спустились к администратору, изображая счастливых влюблённых.
Выезжаете? спросил тот.
Нет, что вы! Маша игриво улыбнулась. Хотим оплатить ещё одни сутки.
А вещи? Администратор с недоумением взглянул на сумки.
Сменим гардероб и вернёмся. Мы быстро.
Можете не торопиться. Номер ваш до завтрашнего полудня.
Прекрасно!
Маша одобрительно махнула рукой и повела Готтлиба к парковке.
Скорее! Мне не терпится уехать отсюда, как можно дальше!
Она завела машину и со вздохом облегчения выехала на широкую улицу.
* * *
Итак, подведём итоги. У нас есть ключ и подвеска, есть связанный в номере преследователь, и есть сведения о внуке человека, занимавшегося подготовкой известной нам троицы.
Маша с Готтлибом сидели перед остывающей яичницей в
кафе и обсуждали дальнейшие планы. Они сменили район, прежде чем устроиться на завтрак. До этого Маше пришлось выбросить старую сим-карту и купить новую. Она решила пока никому не сообщать свой номер, даже Лене. Так, на всякий случай, чтобы избежать ненужных расспросов.
Думаю, нам нужно ехать в Шверин. Других вариантов нет, изрёк Готтлиб.
Согласна. Вот только как узнать у Александра адрес, не вызывая подозрений? Женщина задумалась. Хотя Можно скрыть цель истинной поездки, спрятав её под другое.
Под что?
Мариенбург! Мы заинтересовались древней столицей Тевтонских рыцарей и решили совершить увлекательное путешествие в Мальборк, чтобы взглянуть на крепость! А оттуда и до Шверина можно будет прокатиться. Якобы между делом, по просьбе ветеранов.
Маша! Ты самая умная из женщин, каких мне доводилось встречать! воскликнул Готтлиб.
И много их было?
Кого? не понял рыцарь.
Женщин, встретившихся на твоём пути! Маша лукаво улыбнулась. Я ведь совсем ничего о тебе не знаю. Был ли ты женат? Есть ли у тебя любимая фрау? Бегают ли по лужайкам маленькие фон Зальмы, ожидающие возвращения папы домой?
Я не был женат, Готтлиб неожиданно помрачнел. Мой род небогат, и девушку, с которой мы втайне обручились, родители насильно отдали замуж за более достойного претендента, мужчину, годящегося ей в дедушки. Её молодостью и красотой купили себе поместье с обширными охотничьими угодьями.
Сочувствую, Готтлиб. Маша взяла его за руку. Но ты не печалься. Если муж очень стар, он может быстро отправиться на тот свет, оставив твою возлюбленную свободной богатой вдовой.
Он уже отправился, кивнул рыцарь. Только она ушла в вечность раньше. Утопилась после первой брачной ночи. Совершила страшный грех, который я каждый день прошу у Всевышнего простить ей вот уже пятнадцать лет.
Какое страшное несчастье! воскликнула Маша. Бедные вы оба и ты, и она. Но нельзя жить только воспоминаниями.
Я и не живу, горько усмехнулся Готтлиб. Лишь сожалею о погибшей душе.
У тебя кто-то есть?
Есть, кивнул рыцарь. Женщина, которую я люблю всей душой. За одну её улыбку я готов на любые подвиги, а за её жизнь без раздумий отдам свою. Она само очарование и доброта, нежное создание, одновременно сказочное и волнующее кровь до потери рассудка.
Счастливица, вздохнула Маша, расстроенная откровениями Готтлиба. От нахлынувшего разочарования хотелось плакать, и она едва сдерживала наворачивающиеся слёзы. Наверное, очень красивая фрау. А она тебя любит?
Не знаю, Готтлиб посмотрел Маше в глаза. Я не спрашивал.
Как же так? Женщина смутилась под пристальным взглядом рыцаря. Обязательно спроси.
Я спрошу, медленно проговорил Готтлиб, не спуская с неё взгляда, как только представится такая возможность. Я обязательно спрошу и надеюсь, её ответ не разобьёт мне сердце.
Готтлиб произнёс эти слова тихим голосом, но вложил в него столько выразительности, что Маша почувствовала, как волна обжигающей страсти ударила в грудь, заставив сердце биться часто и громко, по спине побежали мурашки, а щёки залил румянец.
Ладно, еле слышно проговорила она, хватит лирики на сегодня. Пусть у тебя всё сложится. И предотвращение апокалипсиса, и на любовном фронте. Маша взяла себя в руки и продолжила деловым тоном: Значит, решено? Едем в Мальборк, а затем в Шверин?