Я верю в полицию и её защиту! отрезала Маша и взялась за ручку двери.
Несомненно, кивнул Готтлиб, если среди полицейских не окажется одного из них.
Только не надо меня запугивать!
Маша хлопнула дверью и оказалась снаружи дома. «Бежать отсюда как можно скорее!» мелькнула первая мысль, и женщина бросилась к машине. На мостике через озерцо она заметила своё серое свадебное платье, безвольно повисшее на деревянных перекладинах. Она метнулась за ним, вспомнила, что туфли остались в доме, и махнула рукой ну и ладно! Лишь бы живой выбраться из этого места. Маша подбежала к машине Кирилла, открыла дверь и с облегчением увидела ключ, торчащий в замке
зажигания. Сумочка с телефоном лежала на пассажирском сиденье. «Сначала уеду, а потом вызову полицию!» решила женщина, завела двигатель и задумалась.
Как-то странно всё это. Кирилл или, как его называет новый знакомец Готтлиб, Дитмар Леман пытался её убить. Она прекрасно это помнит и готова поклясться, что ей не привиделось. Её заботливый, любящий Кирилл на глазах превратился в чудовище. Если бы не внезапное появление Готтлиба, Машин бездыханный труп сейчас плавал бы в бассейне. Женщину передёрнуло от этой мысли. Если Кирилл явный враг, тогда кто мужчина, утверждающий, что явился из девятнадцатого века для предотвращения апокалипсиса? Он спас Маше жизнь и столько времени находился рядом, пока она лежала без сознания. Не убил её, не украл старинную подвеску, а спокойно дожидался, пока она очнётся. Даже убрал следы кровавого действия. Пусть он не тот, за кого себя выдаёт, но по отношению к Маше вроде не имеет дурных намерений. Интересно, после её угроз вызвать полицию он уже скрылся из дома?
Маша выбралась из машины, не заглушая двигатель, потихоньку пробралась вдоль стены дома к окошку и заглянула в него. Готтлиб фон Зальм спокойно сидел перед накрытым столиком и грыз яблоко. Чёрная широкая шляпа, украшенная белыми и чёрными перьями, лежала рядом, прикрывая меч. Безмятежный вид мужчины настолько поразил Машу, что она решилась войти в дом.
Вы привели с собой стражей порядка, фрау Мари? Готтлиб повернулся на стук входной двери, потом кивнул, указывая на яблоко. Совершенно отвратительный фрукт! Не спелое, не ароматное, не сочное и не сладкое. Только выглядит красиво.
В вашем времени яблоки, конечно же, имеют другой вкус? съязвила Маша.
Попадаются разные, в зависимости от сорта. Но большинство наполнены соком и восхитительным ароматом.
Придётся привыкнуть к таким или вернуться обратно.
Обратно я не могу, пока не минует угроза наступления апокалипсиса, Готтлиб улыбнулся. Судя по вашему колкому замечанию, вы наконец-то мне верите?
Не верю! воскликнула Маша. Потому что так не бывает, чтобы люди спокойно перемещались между временами. Захотел явился рыцарь из девятнадцатого века! Захотел немецкий офицер!
Вы абсолютно правы, кивнул Готтлиб. Спокойно перемещаться между временами никто не может. Например, Дитмар Леман, Райнер Штольц и Мартин Вебер были переброшены с помощью дьявольской установки, а передо мной брат Иоганн смог открыть вход только в момент попытки вашего убийства. Он пояснил, что с этого мгновения начинается приближение апокалипсиса.
Не знаю, кто такой брат Иоганн, только в моей жизни апокалипсис начался уже давно с момента первого замужества!
Мне очень жаль.
Оставьте вашу жалость для другой фрау! В общем, так, рыцарь, я уезжаю домой. Мне нужно побыть в одиночестве день-два и всё обдумать. Вы можете оставаться здесь дом снят на неделю. С голоду не умрёте! Она кивнула в сторону накрытого столика.
Вы очень любезны! Готтлиб поклонился. Только не забудьте, что за подвеской началась охота. Вскоре соратники Дитмара поймут, что он исчез, не раздобыв ограждающую печать трёх ключей, и продолжат действовать.
Спасибо за предупреждение, я помню.
Маша демонстративно прошлась с гордым видом мимо Готтлиба, забрала свои туфли и, не оглядываясь, вышла из дома.
* * *
Всю дорогу домой Маша крепилась изо всех сил, сосредоточенно прокручивая каждую секунду этого долгого дня. Она даже Лене не стала отвечать на многочисленные сообщения, ограничившись только кратким «да» и «позвоню позже» на вопрос «ты уже стала Воронцовой?», и подруга удовлетворилась, посчитав, что некрасиво лезть с расспросами в первый брачный день.
В московскую квартиру Маша прибыла поздно вечером. Поставила машину Кирилла во дворе, забрала из неё сумочку и быстро поднялась на пятый этаж, радуясь, что своим видом в махровом халате и туфлях на каблуках не привела в недоумение никого из соседей. Постояла немного перед закрытой дверью, с опаской прислушиваясь к звукам из-за неё, потом решительно вошла внутрь и бросилась везде включать свет, боясь остаться в темноте. Яркое освещение и привычная обстановка вокруг подействовали расслабляюще, и Маша наконец дала волю слезам, бросившись на кровать лицом в подушку. Она рыдала о своей несчастной судьбе, вспоминала Трошкина, Игорька и содрогалась при мысли о Кирилле, чуть не убившем её сегодня.
«Это какое-то проклятье! думала Маша, всхлипывая. Один хуже другого! Воронцова! Ага! Как же!» Она бросилась к сумочке, достала