Я сжала кулаки, пытаясь подавить нарастающее чувство паники.
Внезапно глаза начало жутко резать и колоть, будто туда насыпали килограмм песка. Я отчаянно заморгала.
Когда жжение в глазах закончилось, зрение обострилось. Я стала замечать мельчайшие детали в темноте: трещины на стенах, пыль, летящую в свете свечи. И мерзкую рожу тюремщика вплоть до каждой бородавки или волосинки.
Я почувствовала, как запахи стали более яркими и насыщенными затхлый воздух комнаты, запах старого камня, запах пота, страха и отвращения от мужчины, даже аромат свечи, который раньше казался незначительным, всё это теперь наполняло меня.
«С таким вот нюхом надо духи варить!» отстранённо подумала я.
Нет, это не может быть правдой, проскрежетала я каким-то чужим голосом я, пытаясь отрицать реальность.
На руках начали проступать какие-то тёмные пятна. Я прижала ладонь другой руки к коже и почувствовала, как под пальцами возникает шершавая текстура. Как мне показалось, у меня волосы зашевелились на всём теле от этого ощущения шершавости.
Я в ужасе посмотрела на свои руки мне не показалось: они начали покрываться шерстью.
Нет! закричала я, не в силах сдержать страх.
Я рванула зачем-то к решётке, пытаясь вырваться из этой жуткой камеры, в которой со мной творилось что-то странное. Я всеми фибрами души чувствовала, как что-то внутри меня меняется, как будто я теряю контроль над собственным телом.
Тюремщик, испугавшись, отступил, то тут же взял себя в руки и усмехнулся. А потом снова подошёл к решётке и с самодовольной усмешкой процедил:
Что, шавка, больно тебе? Так и надо тебе!
Вы не можете так со мной обращаться! Я не убийца! Я не оборотень! кричала я, но мой голос звучал всё более нечленораздельно и всё больше походил на лай.
В этот момент я заметила блестящую бляшку на униформе мужчины. Она отражала свет свечи, и в этом отражении я увидела своё лицо.
Но это было не то, что я ожидала увидеть. Совершенно не то.
Мои черты изменились: нос стал более вытянутым, глаза горели янтарём, а по всему лицу проступала шерсть. Я не могла поверить своим глазам!
Я отшатнулась от ужаса, осознав, что на самом деле я превращаюсь в волка. Жасмин Грасс действительно оборотень?!
И тут в голове вспыхнуло воспоминание о том, как Кирстен, говорил, что знает, кто я такая.
Жасмин Грасс, двадцать два года, алхимик и травница, дочь Трэвиса Грасса и внучка Родрика Грасса, мать неизвестна. Родилась про́клятой, с серьёзными нарушениями в ауре.
И вчера ночью он тоже знал, что со мной будет, похоже От каких нервов помогал отвар «Лунной фиалки»?! От волчьих?! Это хорошо или плохо, что я его выпила-то?!
Теперь ты всё поняла, да, тварь? произнёс тюремщик, видя мой ужас. Ты чудовище, и ты ответишь за убийство Кирстена Сойта.
«И коня Патрика», добавил мой внутренний голос.
Глава 33
Я превращалась в волка.
Я физически ощущала, как теряю контроль над собой. Тело уже вообще жило своей жизнью руки и ноги превратились в лохматые лапы, позвоночник поменял своё естественно-вертикальное положение на горизонтальное.
Вы когда-нибудь задумывались, как собаки (да и кошки, наверное) воспринимают свой хвост? Как что? Они же им виляют по своему желанию, а значит, управляют?
В общем, ответ таков: хвост я ощущала как часть своего тела. Видимо, он, как и лапы, содержит нервные окончания, которые помогают ориентироваться в пространстве. Это как будто третья рука внезапно отросла.
Стоять на четырёх лапах было также естественно, как на двух, что было приятным удивлением, что я так быстро освоилась.
Я припала к каменному полу
(который уже и не казался таким холодным, как раньше) и ощерилась, а потом рванула вперёд на ненавистного тюремщика, и плевать, что решётка.
А, нет, не плевать.
Я с визгом отшатнулась от сжигающего моё тело металла.
Что, шавка, больно, да?! Ещё бы. Металл заколдован специально от такой дряни, как ты! злобно усмехнулся тюремщик.
Я с ненавистью посмотрела на мужчину и отошла в дальний от решётки угол.
Во-первых, важный момент: пока я была человеком, ничего не жгло. Значит, заколдована эта решётка от вот такой формы.
Однако если бы оборотничество было моей природой, если рассуждать логически, то чарам на решётке было бы всё равно в какой я форме, так же? А значит, это не моя природа, а то, что наколдовано на меня кем-то. Проклятье по-простому.
А что надо делать с проклятьем? Правильно, снимать.
Во-вторых, можно замотать лапы в одеяло и проверить, работает ли эта магия чисто от прикосновения, или просто, когда я помещаю лапу на решётку. А если засунуть между решётками, сработает ли? Если да, то у этого гадёныша тюремщика останется шикарный шрам.
В-третьих, тюремщик говорил, что я потеряю контроль над разумом и телом, но это не так. Да, в момент превращения мне всякая дикость лезла в голову, но сейчас мне не хочется творить безумства вроде разорвать ему глотку. Оставить вот пару шрамов да и то. Пусть в штаны от страха наложит и мне уже хватит.
В-четвёртых, нужно проверить возможности этой формы. Судя по следам на стене в моей лавке я очень сильная, если на каменной стене у лестницы остались такие глубокие дыры.