Но напрасно северяне относились к своему противнику столь легкомысленно. Конфедераты, которых Грант, объединившись с Бьюэллом, намеревался разбить, не были деморализованы. Их армия, стоявшая у Коринфа в 20 милях от Питтсбург-Лендинга, пока что не знала ни горечи поражений, ни радости побед. Она попросту вообще не участвовала в боевых действиях и в отношении зелености и необученности превосходила не только своих коллег на востоке, но и своих оппонентов, собранных теперь у Шайло.
В конфедеративной Миссисипской армии были артиллеристы, не сделавшие из своих орудий ни одного выстрела, пехотинцы, не знавшие ружейных приемов и азов пехотной тактики, и даже командиры бригад, никогда не участвовавшие ни в одном сражении и не читавшие книг, где бы эти сражения описывались.
Некоторым опытом обладал только 15-тысячный корпус, переведенный на запад с восточного театра ветераны Бул-ранского сражения. Первоначально корпусом командовал генерал Пьер Густав Тутан Борегар, также переброшенный из Вирджинии в Теннесси. Однако вскоре его части соединились с отступившими из Кентукки более крупными формированиями [186] южан. Их командир как старший по званию принял командование на себя, а Борегар оказался в привычной для себя роли заместителя. Нового командующего по странному совпадению, придававшему всей операции еще большее сходство с Бул-Раном, также звали Джонстон.
Правда, это уже был другой генерал Альберт Сидни Джонстон, не уступавший, однако, своему однофамильцу ни в знаниях, ни в военных талантах. Несмотря на то, что ему так и не довелось участвовать в Мексиканской войне, он все же сумел отличиться в другой военной кампании в походе против мормонов, которые в определенной степени были более серьезными противниками, чем мексиканцы. В военной иерархии Конфедерации Альберт Джонстон занимал одно из главных мест, и многие, в том числе и президент Девис, прочили ему славу лучшего генерала Юга.
Когда Джонстон принял командование, у Борегара уже был готов план наступательных действий. Стратегически он мало отличался от того замысла, который северяне столь безуспешно пытались осуществить в Вирджинии летом 1861 года. Как и Мак-Дауэл, Борегар хотел разбить неприятельскую армию до того, как к ней присоединятся подкрепления, т. е. он предлагал ударить по Гранту прежде, чем к Питтсбург-Лендингу подойдет Бьюэлл. Поначалу Джонстон отнесся к плану настороженно и не изъявил желания очертя голову бросаться на врага. Но на сей раз Борегар был настойчив он снова увидел блестящую возможность стяжать громкую славу и Джонстон дал себя убедить. Были отданы
соответствующие распоряжения, и 3 апреля Миссисипская армия выступила в поход.
По плану Борегара войска конфедератов должны были за один день преодолеть расстояние от Коринфа до Питтсбург-Лендинга и уже утром 4 апреля атаковать неприятеля. Но в действительности все сразу пошло наперекосяк. Дороги были размыты непрестанными ночными дождями и превратились в непролазную трясину, в которой пушки и фургоны увязали по самые ступицы своих колес. Кроме того, неопытные волонтеры оказались плохими ходоками, и Бул-ранская история повторилась на этом коротком переходе с точностью до наоборот. Предметы амуниции и снаряжения, [187] которые молодые солдаты сочли ненужной обузой, были бездумно выброшены ими в грязь. Туда же отправились или же были съедены заготовленные ранее рационы, так что к началу сражения желудки большинства конфедератов оказались пустыми. К тому же Миссиссипская армия не меньше, чем Теннессийская армия Гранта, страдала от диареи, хотя здесь ее называли по-другому «эвакуацией Коринфа». Конечно, все это не ускоряло движения вперед.
В результате конфедераты прибыли на рубеж атаки со значительным опозданием лишь вечером 5 апреля, и Борегар, опасаясь, что Грант уже успел соединиться с Бьюэллом, предложил командующему Миссисипской армией отложить нападение. Но Джонстон не привык отступать от раз принятого решения. «Я буду драться с ними даже если их там миллион», заявил он и велел готовить войска к атаке.
План нападения на федеральный лагерь был разработан самим генералом Джонстоном и в общих чертах он снова сильно напоминал план Мак-Дауэла, который тот старался применить при Бул-Ране. Джонстон тоже намеревался обрушить свой главный удар на левый фланг федералов с тем, чтобы отрезать их от пароходной пристани, через которую проходили пути отступления и сообщения с Огайской армией.
Имелось, правда, и одно, но весьма существенное отличие: в силу того, что фланги федералов были надежно прикрыты болотистыми ручьями, эта атака волей-неволей должна была стать фронтальной. Однако Джонстон решил облегчить задачу своим войскам и произвести нападение поэшелонно. Первый удар он намеревался нанести по правому флангу федералов, заставив их стянуть туда свои силы, а затем, когда противник будет занят перегруппировкой и переброской войск, обрушить всю массу своих резервов на левый фланг и сломить там оборону северян.
План был хорош и вполне мог бы сработать, если бы этому не помешали некоторые обстоятельства. Наиболее важным из них была совершенная неподготовленность войск и командного состава, что делало столь необходимое взаимодействие частей армии весьма затруднительным. Кроме того, при организации боевого порядка Джонстон допустил одну [188] грубую ошибку, почти сводившую его блестящий замысел на нет. Вместо того чтобы распределить четыре корпуса своей 40-тысячной армии по всему фронту, создав из 1-го левый фланг, из 2-го центр, из 3-го правый фланг, а из 4-го резерв, он приказал развернуть их в четыре последовательные линии так, чтобы каждый корпус представлял из себя отдельную волну атаки. Подобный боевой порядок сильно затруднял как общее командование войсками, так и координацию действий отдельных корпусов, которая и без того была проблематичной.