На федеральных кораблях, несущих блокадную службу, отбой обычно наступал в 8 часов вечера. Для матросов подавали сигнал разойтись по спальным местам, затем тушились огни, и с этого момента на корабле воцарялась тишина. На других судах время отбоя зависело от заката: если солнце садилось до 6 вечера, то отбой назначался на 8, если же после 6-ти, то отход ко сну переносился на 9. Впрочем, сон матросов, особенно на блокадных кораблях, редко был безмятежным. После удачных атак «Девида» и «Ханли» они ложились спать в страхе перед ночной торпедой; их могли поднять на ноги, если в виду корабля появлялся нарушитель.
Но главной проблемой для команд флота северян были не торпеды, не крейсера и даже не нарушители блокады, а обычная скука. Несмотря на все ежедневные занятия, такие, как чистка, уборка, покраска, учение, стрельба по целям и развлечения, время на борту корабля тянулось медленно. Романтика привносилась лишь сменой станций базирования, заходом и уходом из гаваней и преследованием контрабандистов. Но все же матросы с нетерпением ждали, когда их плавучий дом окажется в подконтрольном Союзу порту Юга или же в своей собственной федеральной гавани. Тогда радости моряков не было предела, и они использовали отлучку на берег для обильных возлияний и посещения женщин. Как следствие, обратно моряки возвращались пьяными и часто больными венерическими заболеваниями. Помимо последних, моряков Юга и Севера одинаково косили болезни и лихорадки, характерные для того или иного региона.
Существовали и другие опасности, подстерегавшие матросов на берегу или на борту собственного корабля. Кроме обычной возможности погибнуть в бою от пули или снаряда, матрос мог, например, умереть от страшного ожога в результате попадания гранаты или ядра в паровой котел. Даже в ходе относительно безопасного плавания по реке моряк-северянин рисковал попасть под огонь вражеских снайперов, а [462] оказавшись на берегу, в занятом федералами южном городе, угодить под нож какого-нибудь мстительного патриота Конфедерации. Однако, несмотря на такую непривлекательную перспективу, посещение любого берега всегда было желанным и ожидаемым событием.
Иногда матрос военного корабля впадал в отчаяние или депрессию, которую один флотский хирург называл «болезнью по суше». Те, кто был охвачен этой болезнью, страстно желали вдохнуть запах земли и вообще оказаться подальше от соленого морского воздуха. В качестве лекарства им прописывалось хотя бы кратковременное посещение города, но действовало оно не всегда. Тех же, кого не мог излечить даже длительный отпуск, обычно списывали на берег и отправляли домой: на борту корабля от них уже не было никакого толку.
Таким образом, главной трудностью службы во флоте, особенно на блокадных кораблях, были скука и тоска по земле. Все морские сражения, произошедшие в ходе гражданской войны, заняли в общей сложности не более недели, и моряки провели эти четыре судьбоносных для них года в роли узников, заключенных на своих кораблях. [463]
Глава 3 Офицерский корпус и система высшего командования
Отсутствие дисциплины, завышенная самооценка и чувство корпоративной гордости, часто приводившие к дуэлям, были серьезными препятствиями для исправления образа военно-морского офицера. Поединки были настолько частыми, что они стоили флоту многих способных моряков, например, героя американского флота Стивена Декатура, и в конце концов были запрещены в 1857 году.
Первоначальное обучение военно-морских офицеров происходило прямо на борту корабля, и часто было, в лучшем [464] случае, поверхностным. Но в 1845 году в Аннаполисе, штат Мериленд, была основана военно-морская академия Соединенных Штатов, которая стала первым серьезным шагом на пути образования хорошо подготовленного профессионального корпуса военно-морских офицеров. В 1850 году курс обучения в морской академии был продлен до четырех лет (как и в Вест-Пойнте) и стал включать не только технические, но и академические предметы. Следующий шаг во флоте Союза был сделан уже в ходе гражданской войны: в 1864 году там были введены обязательные экзамены для продвижения по службе на чины выше коммодора.
Две наиболее важные проблемы, связанные с командным составом флота, структура офицерских рангов и некомпетентные офицеры. Вплоть до гражданской войны в ВМС США преобладала точка зрения, что чин адмирала не соответствует принципам демократической нации. Лишь в конце 50-х годов капитанам, на которых возлагались дополнительные обязанности, позволялось давать звание флаг-офицера, что также отличало их от пароходных шкиперов и армейских капитанов. Акт Конгресса от 16 июля 1862 года наконец решил вопрос о высших военно-морских чинах, определив различные ранги, а также количество офицеров, которые могли носить каждое из званий. В декабре 1864 года специально для Девида Феррагата был учрежден чин вице-адмирала. Проблемы, связанные с отставкой и увольнением офицеров, не соответствующих занимаемой должности, были решены в августе 1861 года особым актом Конгресса. Офицер мог быть уволен в запас добровольно, в случае его некомпетентности или же после 40-летней службы. В декабре 1861 года был установлен и пенсионный возраст, составлявший 62 года.