Если первая резня в Белостоке была работой отдельных командиров, верно оценивших и предвосхитивших желания их Фюрера, то вторая резня в середине июля явно включала в себя систематическое подстрекательство с самых верхних эшелонов СС, в частности Эриха фон дем Баха, Курта Далюге и Генриха Гиммлера. Полицейский Батальон 309 двинулся на восток, а его место в Белостоке заняли батальоны 316 и 322. Журнал боевых действий, или военный дневник [Kriegstagebuch], а так же различные рапорты и приказы 322 батальона являются редкими примерами документов, дошедших до Запада из советских архивов. Они позволили нам отследить дальнейшие события в Белостоке.
Батальон 322 до вторжения, очевидно, не был так нацелен на беспощадность как 309, но и они точно не избежали идеологической обработки. Генерал-майор Рецлафф [Retzlaff] произнёс прощальную речь перед батальоном в Варшаве 10 июня, в которой советовал каждому члену быть аккуратным, «предстать перед славянами как хозяева и показать им что такое немец».36 Перед отправкой 2 июля в Советский Союз людям объявили, что каждый «политический комиссар должен быть расстрелян», и что они должны быть «твёрдыми, решительными и безжалостными».37
Двумя днями позже 5 июля батальон прибыл в Белосток и получил приказ
«прочесать весь город ... в поисках комиссаров большевиков и коммунистов». Журнал боевых действий последующего дня ясно даёт понять значение этого приказа «обыск еврейских жилищ», якобы для поиска вещей награбленных евреями перед приходом немцев. Во время рейда немецкая полиция захватила двадцать вагонов вещей. К 8 июля батальон расстрелял двадцать одного человека. «Это касалось ... практически исключительно евреев».38
В тот же день рейда 8 июля батальон неожиданно посетили Рейхсфюрер СС и Глава Полиции Генрих Гиммлер, а так же командир Полиции Порядка Курт Далюге. Командир батальона Майор Нагель [Nagel] получил приглашение на устроенный Бахом званный ужин в честь Гиммлера. На следующее утро Далюге в присутствии Гиммлера провёл смотр полицейских батальонов в Белостоке. В своей речи он подчеркнул, что Полицейские Батальоны «должны быть горды своим участием в борьбе с мировым врагом большевизмом. Никакая другая кампания не имела такую значимость как эта. Теперь большевики будут наконец-то уничтожены на благо Германии, Европы, да и всего мира».39
11 июля, два дня спустя, полковник Монтуа Полицейской Группы Центр, включавшей Полицейские Батальоны 316 и 322, издал следующий приказ:
«Конфиденциально!
1. По приказу Высшего Руководителя СС и Полиции ... все мужчины-евреи возрастом от 17 до 45, осуждённые как грабители, в соответствии с военным законом, должны быть расстреляны. Расстрелы проводить вдали от городов, деревень и дорог. Могилы сравнивать с землёй, дабы не возникли места для паломничества. Я запрещаю фотографирование и присутствие наблюдателей на казнях. Казни и места захоронений должны оставаться в тайне.
2. Командиры батальонов и рот должны предоставить духовную помощь людям, участвующим в этом действии. Развлечения по вечерам должны затмить впечатления дней. Людей следует постоянно инструктировать о политической необходимости подобных мер».40
Журнал боевых действий странным образом умалчивает о событиях в Белостоке после приказов Монтуа, но последующие суды в Германии приоткрыли завесу тайны.41 Естественно, не было расследований, судов и приговоров для так называемых «грабителей». 12 июля мужчины-евреи кто выглядел на возраст между 17 и 45 были просто захвачены и доставлены на стадион в Белостоке. Когда тот почти заполнился, его посетил Высший Руководитель СС и Полиции Бах-Зелевски, и у евреев отобрали все ценности. Это был жаркий день, в течении которого никто из захваченных не получал ни воды, ни доступа в туалет.
В тот же день или на следующее утро челночным методом грузовики из обоих батальонов начали перевозить евреев со стадиона к противотанковым траншеям в лесу за чертой города. Большая часть батальона 316 и одна рота 322 охраняли зону расстрела и формировали расстрельные команды. Бах-Зелевски снова появился на сцене и дал оправдательную речь. Управиться с расстрелами до темноты не удалось, и полицейские попытались продолжить под светом фар грузовиков. Когда эта мера показала себя неудовлетворительной, расстрелы временно приостановили и продолжили на следующий день. Немецкие суды заключили, что убили как минимум 3 000 евреев однако надо держать в уме, что для удобства судебной системы такие цифры всегда представляют собой минимально неоспоримое количество жертв, а не наиболее вероятное. Таким образом, проблема оценки численности исключается из судебного спора.
Убийственная кампания против советских евреев ускорилась к концу лета 1941-го, а военный дневник Полицейского Батальона 322 раскрывает их дальнейшую вовлеченность. 23 июля батальон перешёл из под командования тыловой армии: «для исполнения неотложных задач батальона, он переходит под прямое командование Высшего Руководителя СС и Полиции группенфюрера фон дем Баха».42 В августе три роты Полицейского Батальона 322 переместились из Белостока в Минск. По пути туда лейтенант третьей роты Рибель [Riebel] особенно отличился в убийстве евреев. Журнал боевых действий говорит следующее о чистках 2 августа в лесах около Беловежа [Białowieża]: «Третья рота должна закончить ликвидацию евреев до отправки».43 Рибель после рапортовал: «В ранние часы 10 августа третьей ротой была произведена ликвидация евреев, расположенных в лагере сбора заключённых. Семьдесят семь мужчин-евреев возрастом от 16 до 45 расстреляны. Инцидентов не возникло, ни единого случая сопротивления».44 Это не было исключительным случаем, пять дней спустя Рибель рапортовал: «15 августа 1941, третья рота занималась еврейским делом. 259 женщин и 162 ребёнка отправлены в Кобрин [Кобрын]. Всего за 15 августа 1941 расстреляны один поляк за мародёрство