Если пьянство Гнаде было нормой, то садизм, который он начал проявлять в Ломазы, нормальным уже не был. Предыдущей осенью Гнаде посадил своих людей на ночной поезд дабы избежать участия в казни евреев в Минске, которых они привезли из Гамбурга. В Юзефуве садизмом среди офицеров он тоже не выделялся. Всё изменилось в лесу неподалёку от Ломазы, когда Гнаде решил развлечь себя во время ожидания, пока евреи закончат рыть себе могилу.
«Ещё до начала расстрелов старший лейтенант Гнаде персонально выбрал около двадцати или двадцати пяти старых евреев. Исключительно мужчин с длинными бородами. Он заставил стариков ползти по земле перед могилой. А перед этим заставил раздеться. Пока полностью голые евреи ползли, старший лейтенант Гнаде кричал в сторону остальных: Где мои унтер-офицеры? У вас что, ещё нет дубинок?. Унтер-офицеры отправились на опушку, насобирали дубинок и начали энергично бить ими евреев».234
Когда подготовка в расстрелам завершилась, Гнаде погнал евреев от зон раздевания к могиле.235
Малыми группами их заставили бежать между тонким заграждением из охранников от зон до могилы где-то тридцать или тридцать пять метров.236 Могилу с трёх сторон окружали горы земли, а четвёртая была пологим склоном туда евреев и гнали. В своём опьяняющем возбуждении Хиви открыли огонь по евреям ещё на спуске. «Как результат, убитые евреи блокировали спуск. Поэтому некоторых евреев отправили вниз, и те оттащили трупы подальше от входа. Без промедления большое количество евреев погнали в могилу, а Хиви заняли свою позицию на импровизированных стенах. Оттуда они открыли огонь по жертвам».237 Могила постепенно начала заполняться. «Последующим евреям приходилось перелезать трупы и потом даже карабкаться по телам, потому что могила наполнилась трупами почти до краёв».238
Хиви, часто с бутылкой в руках, а также Гнаде и офицер СС напивались всё сильнее.239 «Старший лейтенант Гнаде постоянно рисковал упасть в могилу пока стрелял из своего пистолета. Офицер Службы Безопасности (sic!)
был слишком пьян чтобы стоять на стене, поэтому как и Хиви сам залез в могилу и стрелял оттуда». Из могилы вперемешку с кровью стали подниматься грунтовые воды, так что Хиви стояли по колено в ней. Число стрелков уверенно уменьшалось, пока одним за другим Хиви впадали в пьяный ступор. Гнаде и офицер СС кричали друг на друга с упрёками так громко, что их могли слышать все в радиусе тридцати метров от могилы. Офицер СС кричал: «Твоя дерьмовая полиция вообще не стреляет», Гнаде парировал: «Хорошо, тогда моим людям тоже придётся пострелять»240 241
Лейтенанты Дракер и Шир вызвали своих унтер-офицеров и передали приказ сформировать расстрельные команд и приступить к казням по примеру Хиви. Согласно сержанту Гергерту, унтер-офицеры отвергли предложенный метод, «потому что грунтовые грунтовые воды уже поднялись на полметра. К тому же, трупы уже лежали плавали, если быть точным по всей могиле. Особенно ужасным мне помнится судьба не смертельно раненных евреев, погребённых телами последовавших жертв. Выстрел милосердия им не предоставлялся».242
Унтер-офицеры решили, что казнь следует продолжить двумя расстрельными командами с двух сторон могилы. Евреев заставили ложиться рядами вдоль стен, а полицейские с противоположных сторон их расстреливали. Из членов всех трёх рот были сформированы отряды по восемь или десять человек с постоянной ротацией после пяти или шести выстрелов. Из своего ступора Хиви вышли где-то через два часа и продолжили расстрелы вместо немецких полицейских. Стрельба завершилась около 7 вечера. Рабочих-евреев, которых держали около могилы, тоже застрелили после того, как они «закопали» могилу землёй.243 Покрывавший переполненную могилу тонкий слой земли продолжал двигаться.244
Тем же вечером первый и второй взводы вернулись на свои станции, но отряд Бекемейера остался в Ломазы. Несколькими днями спустя он провёл чистку еврейского квартала. Рыская по чердакам и ища самодельные землянки под полами, полицейские захватили ещё двадцать или тридцать евреев. Бекемейер связался с Гнаде по телефону, и тот приказал стрелять. В сопровождении трёх или четырёх польских полицейских, Бекемейер и его люди отвели евреев на опушку, заставали лечь на землю и, вновь используя штыки в качестве прицела, застрелили в шеи. Каждый выстрелил минимум единожды, кто-то дважды. Захоронение тел поручили польскому мэру.245
Резня в Ломазы второй массовый расстрел с цифрами больше тысячи, выполненный Полицейским Резервным Батальоном 101 значительно отличался от резни в Юзефуве. Со стороны жертв, судя по всему, было больше попыток сбежать246 , предположительно потому, что молодых и здоровых «рабочих-евреев» не щадили, и евреи с самого начала представляли себе свою участь. Несмотря на все старания евреев сбежать или спрятаться, эффективность процесса убийства значительно повысилась в сравнении с импровизированным и дилетантским методом, применявшимся в Юзефуве. Сравнивая с той резнёй примерно треть полицейских убила больше евреев (1 700) и в два раза быстрее. К тому же, собрали вещи и ценности, а от тел избавились в массовом захоронении.