Ты зачем приехал?
спросил дерзко. Мало сестре досталось? Еще хочешь? Добивать нужно обязательно?
Так бывает, Наиль. Взрослые иногда принимают решение расстаться.
Ты принял?
Я кивнул.
Так уезжай. Лейсан тебя не держит. Ты больше не ее семья.
Мне нечего было сказать. Ему двадцать, а он стыдит меня, и прав ведь.
Знаешь, он практически закрыл калитку, я понимаю, можно разлюбить, сам пока с ветром в голове. Но, фак, родного сына Конченый ты, бросил и ушел.
Я только сжал кулаки. Взгляд сам упал на домофон работал. Слушала, значит. Я подошел и шепнул:
Я всегда знал, что ты непримиримая, Леся, горько и тихо. Прости меня, я правда хотел бы иначе, но не вышло. Наверное, реально конченый.
Два дня я жил в каком-то странном оцепенении: нутром чуял, что ничего еще не решилось. Диаспора бурлила, Давид практически не показывался в офисе пытался разрулить. Адель, наоборот, буквально поселился у нас и помогал решать с недовольными инвесторами и акционерами. Отец Лейсан был крупным игроком в нашем бизнесе, и его выход из дела мог больно ударить по всей компании.
Сегодня вечером у матери встречаемся. Разговор будет, устало предупредил Адель. Серьезный, Амир. Очень, и в его глазах были грусть и жалость.
Интересно, почему в родительском доме? Давид практически занял кресло главы диаспоры и теперь к нему в особняк приезжали просители и те, кто требовал справедливости. Я представил кудахтанье матери и уже закатил глаза. Я же главное горе для нее. Самый непутевый: долго гулял, поздно женился, да и не на кроткой татарочке, жили не по заветам диаспоры, слишком мы светские. Да, я и Никах не хотел проводить. Ну зачем? Мы с братьями мусульмане только по обрезанному члену, не более. Всегда бухали, тусили, курили, трахались и не молились. Ну разве что когда прижмет, к Аллаху обращались.
Здравствуйте, мама, вошел в дом. Все были в сборе. Помимо братьев еще и адвокат. Раньше это был бы Марат Загитов, но они с Давидом больше не так близки, чтобы доверять семейные дела. Нет, они вроде помирились после смерти Лоты, жены старшего, но память штука жестокая не стереть ластиком. Здороваются, общаются, но не более.
Амир, ты подозреваешь Лейсан в неверности, поэтому отказываешься от нее и сына? Да? начала мать буквально с порога. Не верю, что это просто прихоть! Не верю! Мы должны сделать тест ДНК и уличить семью Ахматовых, тогда спесь с них сойдет!
Ты с ума сошла?! я настолько охренел от предположения, что весь сыновий пиетет позабыл. Уймись, женщина. В мечеть сходи и попроси Аллаха разум тебе вернуть. Лейсан не смей марать дурным языком.
Амир, Давид грозно посмотрел на меня, но не более, а вот мать: Мама, перестань нести чушь. Если я еще раз услышу этот бред, то ноги моей в доме не будет. Твоя ересь и так уже дошла до Ахматовых. Ты оскорбила не просто целую семью, а свою невестку и внука.
Но я пыталась хорохориться.
Ты сейчас поднимешься к себе и не выйдешь оттуда, пока мы здесь.
Но
Иди, Давид был жестким и непреклонным. Мать послушалась. Увы, но с ней только так, иначе не справиться: Эльвира Сабировна Черкесова очень любила расширять и продавливать свои границы.
Когда она ушла, все внимание переключилось на меня. Надо бы поинтересоваться, отчего такая суета, вроде бы самый пиздец случился, но меня другое беспокоило:
Мама вот эту всю дичь Лейсан сказала?
Если так, то это все, финиш. Я и так дерьмо собачье в ее глазах, а теперь она еще и припишет мне грязные слухи. Никогда жена даже повода не давала усомниться в себе, а Даян он Черкесов, это и без всяких генетических тестов понятно. У него родимое пятно на ягодице как у меня, это Лейсан сообщила, еще из роддома.
И не только ей, но и ее родителям. Ты понимаешь, что это уже не просто семейное дело. Это скандал, сплетни, слухи, грязь. Злым языкам тесты ДНК не нужны покачал головой Давид.
Я повернулся к Аделю, пытался найти поддержку: все ведь не так плохо?.. Он смотрел на меня строго и холодно. Это моя вина, и это признавали все. Я первый.
В общем, так, начал устало старший, я виделся с твоей женой, извинялся перед Мириам Багировной, говорил с Булатом Шамильевичем. Лейсан действительно не хочет с тобой мириться. Она настроена на развод. Позиция ее родителей еще жестче Выход тут один, посмотрел на Мансурова, адвоката. Тот достал бумаги. Бракоразводный процесс начинаем, тебе подписать заявление, а дальше уже наш господин Мансуров разберется.
Я молчал. Только сглатывал тугой вязкий комок. Не думал, что все будет настолько на виду. Буквально под прицелом. Это до трясучки нервировало.
Передо мной положили несколько
документов, на ознакомление. Первый заявление на расторжение брака, второй имущественные и финансовые обязательства, третий отказ от родительских прав. Что?!
Я не понял? поднялся, пробегаясь глазами по строчкам. Да они охренели, что ли? Вы что, реально вот так со мной хотите?!
А что тебя не устраивает? сузил глаза старший. Ты же хотел свободы. Бери, пользуйся, наслаждайся.
Но не так же! Я не хочу отказываться от своих прав!
Ах так! нарочито понимающе вздохнул Давид. То есть, обязанности на хуй, а вот права оставим. Как хорошо устроился!