Уж точно не одобрила бы упаднический настрой.
Как ни странно, но эти мысленные диалоги с женой мне очень помогали настроиться на предстоящий тяжелый день.
А еще были ночи. Маруська снилась мне постоянно, и в этих снах говорила мне всё то, что я придумывал наяву.
Особенно в память мне врезались сны, где она каталась на льду и звала меня за собой.
Машка хорошо каталась на коньках, мы раньше в свободное время выбирались на каток вдвоем, получая от совместного катания неимоверное удовольствие.
Смеялись, дурачились, резвились.
Маруська, увлекшись, сильно перебирала со скоростью и периодически падала на задницу, а я поднимал и отряхивал жену. Проверял, чтобы она ничего себе не отшибла.
Но в моих снах было по-другому. Она каталась так, как катаются профессиональные фигуристки.
Быстро. Уверенно. Эстетично.
Делала прыжки, ласточку, прокаты А потом эффектно останавливалась посередине арены, поднимала руку и манила к себе.
И я рвался к ней. Шел медленными, неуверенными шагами, приближался к заветной цели, но так и не доходил до льда.
Каждый гребаный раз я просыпался, не дойдя всего лишь пары шагов до выхода на площадку.
А в одном из снов я неожиданно снова увидел рядом с ней ту самую светловолосую малышку. Удивительно, но девочка тоже прекрасно каталась.
Не просто перебирала ножками, сохраняя равновесие, а буквально парила на льду, будто была рождена для него.
И Машка абсолютно спокойно скользила вслед за ней, не боясь, что дочь упадет.
Я даже забыл о своих попытках выйти на лед. Просто стоял и смотрел на них двоих, ощущая странное щемящее чувство в груди.
А утром, впервые за долгие месяцы, проснулся в хорошем настроении.
***
Всё это время рядом со мной находилась мама. В отличие от отца, который ограничивался лишь короткими вопросами о состоянии моего здоровья и постоянными нотациями, мама поддерживала меня и физически, и эмоционально.
Она кормила меня с ложечки, поила, пока я не мог двигать руками. Потом помогала вместе с медсестрой пересаживаться в инвалидное кресло.
Отвозила в небольшой зимний сад, расположенный при больнице, вывозила на прогулки на улицу.
Мы много с ней разговаривали. Наверное, впервые так много за долгие двадцать лет.
О ее работе финансовым директором в компании мужа, о том, что моя сестра Хельга планирует поступать в театральный, а брат Николас профессионально занимается футболом и, о сюрприз, мечтает попасть в Мюнхенскую Баварию и стать чемпионом.
Все эти годы я ведь жил как за прочной каменной стеной, не интересуясь своими братом и сестрой.
Я знал только их имена, а от остального отгораживался. Детские обиды и ревность продолжали мучить меня, и я не желал знать ничего о тех детях, которые стали моей маме дороже меня.
Я не хотел видеть их, разговаривать с ними и изводить себя мыслями на тему чем я хуже?
А тут мне захотелось узнать о них побольше, и я с удовольствием слушал мамины рассказы.
Даже фотографии попросил показать.
Улыбнулся, глядя на двух светловолосых подростков с ярко-голубыми глазами.
Как две капли воды похожих на своего отца.
Оба уже были почти взрослыми. Хельге исполнилось пятнадцать, Нику одиннадцать.
Почему ты со мной, а не со своей семьей? спросил я, вернув ей телефон.
Сеня, мама тяжело вздохнула. Ты тоже моя семья. Ты мой сын, первенец, моя плоть и кровь. Это тебя я рожала в муках больше суток. И я люблю тебя. Как я могу бросить родного сына в беде? Когда тебе так нужна помощь? С Олей и Ником же все замечательно. Герман о них прекрасно заботится. Они всё понимают и желают тебе поскорее поправиться. А еще они очень хотят с тобой познакомиться.
Ты рассказывала им обо мне? удивленно вздернул я бровь.
Конечно. И рассказывала, и фотографии твои показывала. Они о тебе знают всё. Почему, ты думаешь, Ник хочет стать чемпионом? Берет пример с тебя. Мы смотрели с ним твои игры. Особенно на олимпиаде. Он был в полном восторге. У него и футболки имеются с твоими номерами. Я заказывала через интернет.
Я прикрыл глаза и помотал головой. Задумался. Что-то очень сильно не сходилось в мамином рассказе с реальностью.
Мам, если ты так меня любишь, как говоришь, то почему бросила? несмотря на все усилия, в словах моих звучала неизбывная горечь, хранившаяся в душе долгие годы. Почему я видел тебя только два раза в год? Неужели большего внимания я не заслужил?
Мама побледнела, как-то резко осунулась вся. А потом подошла к окну и уставилась на больничный парк.
Обхватила себя руками, словно пыталась совладать со своими нервами.
Знаешь, Сеня, ты уже мужчина, а не мальчик. И пора тебе узнать правду. Я и так слишком долго ее хранила.
О чем ты говоришь? нахмурился я.
Мама на минутку замолчала, а потом развернулась и посмотрела мне прямо в глаза, ошарашив внезапным признанием.
Я не бросала тебя, сынок. Даже в мыслях не было. Твой отец забрал тебя у меня, добившись через суд единоличной опеки. И встречи с тобой два раз в год это всё, что я смогла выторговать у Петра. Я посчитала, что это лучше, чем вообще ничего
Глава 24
А разве такими вещами шутят? мама устало опустилась в кресло. Смахнула навернувшиеся на глаза слезы. Разлука с тобой самая большая боль в моей жизни. Добровольно я бы от тебя ни за что не отказалась.