Ты же только вернулась из Милана, удивлённо моргает.
Я ведь там не по магазинам ходила, пап. Ты представляешь, что такое конкурс
Ясно-ясно, я понял, перекрыл мой ожидаемый словесный поток, насчёт того, что я езжу на конкурсы, а не на шопинг, давай, малышка, иди, готовься, а я пойду, посмотрю, что там повар, папа махнул на меня рукой и пошел вниз на кухню.
Я поднялась к себе, в гардеробную поискать, что надеть к ужину, чтобы не особо пафосно как на концерт, но и не совсем по домашнему. Главное, чтобы было удобно музицировать для неизвестного гостя.
Около восьми вечера я услышала, папа уже разговаривает с кем-то в гостиной.
Сама не выхожу, жду приглашения.
Не особо я люблю этих его высокопоставленных гостей, но понимаю это нужно для папы по работе. Он всегда хвалится мной и просит играть. Никуда не денешься. Приходится играть эту роль, выполнять просьбу папы. Нести не тяжелое бремя славы. Пока ещё не мировой.
За такими ужинами я не столько нужна для беседы, сколько для того чтобы он лишний раз полюбовался мной. Показал кому-то. Потешил своё отцовское самолюбие.
Вот, мол, смотрите, у меня дочь лауреат бесчисленных конкурсов. Обладательница кучи премий. Гениальный талант.
Забывает, что я совсем не гений, я просто много и упорно работаю.
Папа любит эти моменты отцовской гордости, когда ему удаётся потешить своё тщеславие, показывая меня и перечисляя все мои регалии.
Сегодня не будет исключением. Я выйду, посижу, полюбуюсь. На меня посмотрят. Потом сыграю. Мы поужинаем. Папа с гостем начнут беседовать и спорить. Я отпрошусь свою комнату, а они засядут за тайные беседы, в которые меня не посвящают.
Должность папы не позволяет раскрывать секреты деятельности. А меня это не особо интересует.
Я ещё раз просмотрела партитуру. Сегодня лирическое настроение, сыграю им что-нибудь из Шопена. Сонатину, или Маленькую пьесу, решу по настроению.
В дверь постучали.
Войдите, повернула голову.
Вас просят в гостиную, сказала горничная.
Спасибо, Марта, я положила ноты на рояль, ещё раз глянула в Пьесе на аккорд си-бемоль в третьей октаве. Там есть одно место, которое я всё время играю на автомате и пару раз не попадала в аккорд.
Иногда из головы выветриваются ноты, но пальцы помнят всё.
Перед выходом ещё раз посмотрела на себя в зеркало. Сегодня надела светлое платье, сплетённое из золотистых нитей. Поправила прядь волос. Она всё равно выбьется, когда я буду играть. Пока пусть лежит, где положено, на своём месте, за ухом. Ещё раз пригладила волосы, улыбнулась и пошла вниз.
Спускаюсь по
лестнице и сразу замечаю у камина мужчину стоящего ко мне спиной. Он разглядывает Моне, папину любимую картину.
А вот и наша дорогая дочь, папа встал с кресла, заулыбался и пошёл мне навстречу, протянул руку, я подала свою.
Прошу знакомиться, Софья моя дочь, а это Давид Нечаев, мой давний знакомый.
Очень приятно, я улыбнулась мужчине лет сорока, может быть сорока двух.
Вообще, я плохо разбираюсь в мужчинах. А в таком возрасте они кажутся мне все немного старыми.
Нечаев внимательно посмотрел на меня, кивнул и улыбнулся. Его улыбка оказалась довольно приятной. Даже обаятельной. В глазах странный блеск, какой-то тёмный и опасный. Но светлый костюм мужчины сразу расположил и расслабил, подсказывая, что его хозяин человек из интеллигентного общества, образованный, немного аристократичный. Впечатление неоднозначное, но это все, что есть на данный момент. Возможно, когда Нечаев заговорит, я буду знать о нём немного больше.
Почему-то внутри вместо равнодушной вежливости проснулось странное неосознанное любопытство.
Добрый вечер, сказала я, и второй раз слегка улыбнулась, чисто чтобы быть вежливой.
Добрый, голос его низкий, грудной, с басовыми нотами вначале слова и баритональными в конце.
Всего одно слово и ноты его голоса тут же запечатались в памяти как тревожно приятные. Заставляющие хотеть услышать их вновь.
Ваш отец много рассказывает о вас, проговорил Давид, внимательно рассматривая моё лицо.
Я уже привыкла.
Прошу вас к столу, ужин уже накрыт. Мы можем пройти в столовую, позвал папа.
Позвольте вашу руку, негромко сказал Нечаев.
Мне стало немного неловко, посмотрела на папу, он едва заметно кивнул.
Подала руку Давиду, он легко стиснул мои пальцы. Я вздрогнула, почувствовав тепло его ладони. Показалось, что в этом движении было что-то чуть большее, чем обычное касание. Непривычное ощущение от незнакомого мужчины. Я не привыкла, чтобы меня касались, тем более вот так. Смущает так же его заинтересованный взгляд.
Лучше не обращать на это внимания.
В консерватории у меня была пара поклонников, которые также смотрели. Издержки известности, пусть и в узких кругах. Но одно дело когда смотрят парни, и совсем другое взрослый мужчина. Тут есть некоторая разница.
Мы сели за стол, Марта подала ужин.
Я не слишком голодна. Обычно перед такими ужинами немного кушаю, чтобы не выглядеть голодной. Под осторожным, ненавязчивым взглядом Давида беру приборы, отрезаю небольшой кусочек утки, кладу в рот.
Папа поднял бокал.
За что пьём?
Давайте выпьем за нашу тёплую, дружескую встречу, сказал Давид, протянул руку к своему бокалу, я взяла свой с водой.