Видимо, впечатлился моим рассказом про яму, в которой мы будем покоиться вместе.
Еще и бензин... Я про него совсем забыла. Всерьез задумываюсь, чтобы прямо сейчас написать рапорт на увольнение. Плевать, что жить буду на улице и окажусь должна родному МВД несколько сот тысяч. Но так ведь тоже невозможно...
Нащупываю на шее медальон. Открываю. С него на меня смотрит мама. Родные глаза даже на маленькой фотографии лучатся любовью.
- Мне так тебя не хватает, - произношу я вслух.
Она меня очень любила... И я её - тоже. Её любовь давала силы жить. Всем, кто был рядом с ней. Она была совсем другой, не похожей на меня, доброй, ясной, светлой какой-то.
Мне бы капельку той её любви в этот мир, и я бы выстояла.
Сижу, смотрю на фотографию единственного близкого человека, потому что после её смерти, как-то так складывалось, что никто мне близким не стал, принося в мою жизнь раз за разом горький опыт.
Потом закрываю медальон. И завожу машину. Я всё равно выстою.
Не сломаюсь.
Хрен им всем...
Вернувшись в управление, занимаюсь всем, что не доделала с дежурства. Дело по Архипову у меня Никаноров забирает лично. И всё время вздыхает. О чём он вздыхает теперь, когда всё уже имеет место быть? Или всерьёз надеется выбраться сухим из воды? Пусть не надеется. Он такой же расходный материал в этой истории, как и я. Только, видимо, не понимает этого. Но скоро поймёт.Почему-то я совсем в этом не сомневаюсь.
Домой в итоге я заползаю скорее мертвая, чем живая в десять, сука! вечера... Усталость глушит во мне желание закопать Никанорова самой.
Не ем. Нет сил впихнуть в себя ни крошки. Кое-как заползаю в душ. Моюсь быстро и, напялив топ и шорты, падаю на разобранный диван, который так и не собрала, когда уходила на дежурство.
Выключаюсь. Просто нажали на какую-то кнопку. И весь мир перестал существовать.
Включаюсь от того, что кажется, звонят в дверь. Спала совсем мало и не пойму, на каком я свете.
Скатываюсь с дивана и, не до конца разлепив глаза, плетусь к двери. В ней нет глазка. Но, наверное, я бы и не посмотрела.
Открываю...
Меня обволакивает запах дорого парфюма.
- Доброе утро! - Архипов...
А за его спиной два мордоворота.
Которым он, впрочем, бросает отрывисто:
- Здесь подождите...
И делает шаг в моё жилище, заполняя всё какой-то бешеной энергетикой.
- Ну, что, киса, пришло время отвечать за свои слова?!
- Ты же в СИЗО должен быть... - шепчу пересохшими губами.
Он захлопывает за собой дверь с оглушительным хлопком.
- Должен... Но меня там нет, - отвечает.
Но голос у него сел.
А после - после тянется к краю моего топа и быстро сдергивает его с меня через голову. Тело ватное, голова работает плохо. Я растеряна и не пойму, что происходит.
Но не сопротивляюсь... Позволяю снять с себя злосчастную тряпку.Мужчина снимает с ебя футболку. Взгляд автоматически цепляется за развитую мускулатуру.
А что дальше-то? Надо сказать ему, чтобы выметался... Совсем крышей потёк...
Однако он подхватывает меня на руки. Легко, как пушинку. Не сказать, чтобы мои пятьдесят пять были впечатляющими, но всё-таки.
Вжимает в себя... Обнаженной кожей к обнаженной коже. Забываю, что нужно дышать, и хватаюсь за его плечи. Еще и ногами обвиваю. И да - теперь чувствую очень хорошо, зачем он пришел. Там такой бугор...
Комната в общежитии небольшая. Ему достаточно сделать несколько шагов, чтобы уложить меня спиной на мой собственный диван.
Еще несколько секунд у него уходит, чтобы стянуть с меня мои шорты и куда-то их закинуть.
Почему я всё это позволяю?!
Он меня не целует... Только смотрит... Его глаза стали почти черными из-за расширившегося зрачка. Потом стягивает с себя боксеры и спортивные штаны.
И просто толкается внутрь меня до упора.
Вскрикиваю.
Большой... Без какой-тто подготовки мне больно, но хлюпающий звук говорит о том, что я влажная. Вот так вот просто потекла? Для него...
А дальше - он меня просто трахает. Долго и жестко. Вколачивая в этот самый диван. Заставляя меня метаться под ними и просить большего. Вслух.
Пока я не кончаю. Долго. Стискиваю его изнутри. И опять крича. Слишком громко. Словно кошка подзаборная...
Он от меня не отстаёт. Да еще и в меня...
Потом просто скатывается и растягивается рядом.
Закрываю глаза и пытаюсь восстановить дыхание.
Вся потная. От его пота и от своего. Между ног саднит и пульсирует от наслаждения - влажное всё от собственной смазки и его спермы.
Что это было?! Задаю этот вопрос сама себе. Я ведь могла его остановить... Но даже"нет" не сказала.
И что делать теперь?
Рядом какая-то возня. Кажется, на бок поворачивается. И руку мне на живот кладет.
Это вмиг отрезвляет.
- Пошёл вон! - говорю, открыв глаза и повернув голову, чтобы смотреть на него.
Глава 8
Кара
Садится.
- Тааак... - растягивает одно слово с непонятной мне интонацией.
Хочется перевернуться на живот и продолжить спать. Как будто мне это всё приснилось. Но штука в том, что не приснилось.
- Что - так? - переспрашиваю я. И тоже сажусь.
Вы когда-нибудь ругались голышом с мужиком, с которым только что занимались сексом?! Престранное занятие. У него то, что не до конца упало, уже опять бодро привстало. Мои глаза против воли съезжают на то самое место. Да и он... Взглядом мне то на голую грудь метит, то между ног.