Поэтому, учитывая, что ночь была насыщенная, глаза у меня слипаются, а голова сама собой клонится на сложенные на столе руки.
С Архиповым всё равно опера, а я всего на минутку глаза прикрою... На минуточку...
Игорь
Откинувшись на ребристую стену, жду своего адвоката, думая кому оторвать голову за эту потрясающую ночь и не менее восхитительное утро.
Наглой следачке, которая окатила меня водой? Но я как-то с женщинами не воюю.
А вот с чинушей из мэрии, с которым я решал один вопрос и у которого я якобы угнал машину, разобраться надо. А еще с тем человеком, который мне этого чинушу порекомендовал.
Тело затекло. Встаю, чтобы немного размяться. Опера не дергаются, понимают, что сигать
в окно я точно не стану. Вопрос я решу иначе. И решу обязательно.
А потом бросаю взгляд на стол и вижу, что голова следачки покоится на сложенных как у первоклашки руках. Ротик приоткрылся. Хвост свалился на шею.
- Она спит, что ли? - спрашиваю у майора Кудряшова, который стоит у окна и что-то там высматривает.
- А?! - он оглядывается, видит ту же картину, что и я.
Но будить и не собирается.
- Пусть поспит. Человек с суток. Устала. Минут 10-15. А потом можно дальше впахивать... - произносит он абсолютно спокойно.
- То есть как с суток? - уточняю я.
Во сне у грозы следственного управления лицо совершенно юное. И губы вишневые.
- А что она тут делает? Она же дома должна быть?
Самый молодой из оперов грустно вздыхает.
- Ну, что вам непонятно, Игорь Станиславович? Вы уже сами водой в лицо словили, про мочеиспускательный канал послушали... А Кара Владимировна, она всё время такая. и не только с вами. С начальством тоже. Вот поэтому и попадает всё время под раздачу...
Общая картина произошедшего в моей голове становится чётче. Это они эту девчонку мне сунули, как жертвенную овцу? Всерьез решили, что я с ней разбираться буду?
Нет, наказать за выходку с водой можно. Но что-то мне подсказывает, что следователь Степанова и сама будет не против этого наказания. На моём члене.
И то, что на ней форма, меня совсем не смущает вот сейчас. Каждое её движение буквально кричит о том, насколько она секусуальна. И мысли рядом с ней куда-то не в то русло постоянно норовят свернуть.
А надо, чтобы в то. Из этой западни надо выбираться.
- Не место здесь бабам, - делаю очевидный вывод, поглядываю на спящую девушку.
Красивая... Очень. Брюнетка, кожа смуглая, скулы высокие, губы пухлые. Глаза как ночь, черные. И ресницы, как опахала. А еще брови соболиные - тоже черные. Такую из спальни выпускать нельзя. И по курортам возить, чтобы все слюной давились.
- Хм. Лучше, если вы с ней это обсуждать не будете. Как профессионал, она фору любому мужику здесь даст, - майор Кудряшов продолжает смотреть в окно, но на мой комментарий отвечает.
Вообще опера вели себя на редкость правильно. Не хамили, не бычили, ничего не заставляли подписать. Сами прекрасно понимали, что с моим уровнем доходов угонять чужие машины... По меньшей мере странно.
Но затишье не длится долго.
Звонит раздолбанный аппарат, стоящий на столе у госпожи следователя. Откуда этот раритет? Сколько ему лет и как он еще ухитряется работать?
Я собираюсь сказать кому-то из оперов, чтобы разбудили спящую красавицу, но явно ее не дооцениваю.
Не поднимаясь со стола, она нашаривает рукой трубку и подносит её к уху.
- Следователь Степанова, - говорит вполне четко.
Может, вообще притворялась?
- Пришёл? - спрашивает у кого-то невидимого, - Сейчас спущусь.
Резко поднимается и также резко кладет трубку на рычаги. Встречается со мной глазами.
- Максим, мог и разбудить... - замечает, потирая лицо обеими ладонями.
На тонких пальцах никаких украшений. Не замужем? Да и лицо без макияжа совсем, иначе так бы не терла его. Значит, природная красота. И зачем я об этом думаю опять?
- Да ладно... Что такого... - лениво отзывается этот самый Максим.
А я ловлю нехилый такой приход и начинаю раздумывать, не любовники ли они. Совсем спятил...
- Я за Скуратовым, - бросает уже совсем по-деловому.
И испаряется из кабинета с невероятной скоростью. Цокот её каблуков затихает вдали.
Я же, как полный делил, спрашиваю то, о чем думал:
- Замужем?
Ловлю сочувствующую легкую улыбку майора.
- Нет. Кто ж такую, с яйцами, тверже, чем у себя самого, выдержит?
Определенная истина в словах майора есть. Но тут я с ним согласен не до конца. Просто яйца надо иметь стальные, а не в виде желе, тогда и женщина твоя взбрыкивать не будет.
Дальше Кара Владимировна возвращается в компании моего адвоката, который сейчас вывихнет челюсть, если будет ей так и дальше улыбаться.
Или я, скорее, ему её сломаю.
- А ты всё в работе, Кара... Ну нельзя же так... Держи, Чай попьешь, - Скуратов, видимо, совсем забывший, зачем он здесь появился, ставит на её стол коробочку с авторскими пирожными из одной известной кондитерской.
Сам к её услугам время от времени прибегаю.
Следователь Степанова смеряет холоднющим взглядом самого Скуратова, затем коробочку.
- Не стоило.
После этого Скуратов и замечает меня.
- Игорь... Станиславович... Хм... Доброе утро...
И, судя по всему, выражение моего лица это Дон Жуан замечает тоже.