Сереж, ну, прости меня не подозревая о моих мыслях, Бестужева тянется к моей ладони, накрывает ее своей, поглаживает. А давай, мы об этом недоразумении возьмем и забудем? М-мм?
возьмем и забудем?.. Реально?.. Оху
Цензурных мыслей от столь милого предложения пока невесты не остается, зато нецензурные так и прут. Но я мужественно их проглатываю.
Нет, Марин, не выйдет. Такого я забыть не смогу. Поэтому план, озвученный мною тебе ранее, остается в силе. Нас, рисую в воздухе указательным и средним пальцами круг, будто бы объединяя, нет. И точно не будет. Не тешь себя пустыми надеждами.
Но Сереж
Не обсуждается, обрубаю резко. У тебя есть месяц, чтобы придумать для всех причину нашего расставания. Можешь даже обвинить меня.
А если я не стану этого делать? выпячивает подбородок. Если я верю, что у нас есть шанс?
Ошибаешься. Никаких шансов, заканчиваю разговор и спокойно приступаю к еде.
Да, в отличие от невесты, сверлящей меня глазами, в которых стоят слезы, я, чурбан бесчувственный, аппетит не теряю и с удовольствием принимаюсь набивать желудок.
Созвонимся позже, согласуем, когда ты сможешь ко мне прийти и забрать свои вещи, произношу некоторое время спустя, поднимаясь из-за стола.
Марина не отвечает ни да, ни нет, лишь отворачивается в сторону, демонстрируя мне гордый профиль. Не ведусь на обиду, бросаю: «Увидимся» и иду к барной стойке, чтобы расплатиться. Затем покидаю кафе.
Испытываю ли я сожаление, что оставляю Бестужеву одну в кафе?
Нет. Ни капли.
Я предложил подкинуть ее до метро, она отказалась. Сидеть и вытирать ей слезы у меня нет ни настроения, ни желания, ни времени.
Манипулирование мною заранее проигрышное дело. А еще я безмерно на нее зол. Ведь то, что она хотела провернуть, в итоге сыграло.
Пусть не так, как Маруся задумывала. Но получилось.
Беременность есть. И теперь я нахожусь в глубоких раздумьях что из всего этого у нас с Олей получится?
ГЛАВА 14
ОЛЬГАДневной сон творит чудеса. Просыпаюсь в начале шестого заметно отдохнувшей и достаточно бодрой, чтобы самостоятельно соскрести себя в кучку, подняться с постели и принять сидячее положение.
Как раз кручу в руках яблоко и раздумываю над тем, как бы так исхитриться, чтобы уговорить Маргариту помыть мне хотя бы голову и обтереться влажным полотенцем, очень уж грязной замухрышкой себя чувствовать неприятно, а там, в санузле, такая привлекательная душевая кабина, м-м-мм когда в дверь раздается тихий стук. Спустя пару секунд она отворяется, и в неширокий проем просовывается голова Митиной.
Приве-е-ет, произносит Ирина едва слышно, сталкиваясь со мной взглядами. Хлопает ресницами и робко уточняет. К тебе можно?
Привет, конечно, можно, отвечаю ей так же тихо и, приподняв брови, на полном серьезе интересуюсь. А ты чего шепчешь? Тихий час что ли? Шуметь нельзя?
Кто знает, какие в этих крутых клиниках порядки заведены? А вдруг после пяти только очень тихо говорить принято, я ж не в курсе. Лишь сегодня более-менее очухалась.
Да нет, что ты никакого тихого часа нет, тут же отмахивается Ира и признается, протискиваясь бочком в дверь. Это я по старой памяти туплю. Столько раз к тебе приходила, а ты всё спишь да спишь. Вот и привыкла бубнить себе под нос, боясь тебя разбудить.
Бессознательная память сработала?
Ага.
Понятно, расслабляюсь, радуясь, что в распорядке дня моей лечебницы никаких прибабахов нет. Это хорошо, что всё адекватно.
На этот счет не переживай, уверенно заявляет Митина и с характерным «Уф!» водружает большущий пакет на комод. А следом за ним второй.
Признаться, только в этот момент обращаю внимание что она пришла не с пустыми руками.
«Да что там, не с пустыми. Кажись, скупила половину магазинов», поправляю саму себя, замечая, как Ирина вытаскивает из первого прямоугольную коробку, а за ней стопки одежды, новой, еще с ярлычками.
Так-так-так цокаю языком, наблюдая за подругой и ее немного сумбурными действиями. Руки что ли трясутся? И как это всё понимать?
Правильно это понимать, Олька пра-виль-но чеканит по слогам Митина, все больше отводя взгляд в сторону.
С чего бы вдруг?
В голову приходят разные идеи, но решаю не тратить силы на пустые домыслы, а четко узнать все, что ее волнует, а меня настораживает и вызывает вопросы.
Стоп! командую ей резко и, когда Ирина, замерев на пару мгновений, все-таки оборачивается, маню к себе пальцем. Иди-ка сюда, моя дорогая, и рассказывай. Что? Как? И почему?
Э-э-э мямлит по жизни очень уверенная в себе подруга, растирая ладони и медленно приближаясь ко мне.
Блин блинский, Ир, я, конечно, понимаю, что не фиалками пахну после стольких дней без душа, но на секундочку-то подойти можешь, чтоб я тебя обняла и поздоровалась? ворчливо нападаю, подгоняя ее шевелить булками, потому что, кажется, наконец понимаю, почему она мнется.
О-о-оль
Не Олькай мне, грожу пальцем. Ты из-за Аль Мади и похищения паришься? ответ читаю по глазам. Поэтому просто продолжаю, не дожидаясь откровений. Говорю один
раз, но, надеюсь, доходчиво. Митина, ты не виновата в том, что со мной случилось! Поняла?! Ты такая же жертва этого арабского маньяка, чтоб он сдох! поэтому живо засовывай свою неуверенность назад в жо или где она там у тебя до этого дня обитала, и топай сюда! Немедленно!