Мам, ты сегодня токсичная, заявляет сын.
Он встает на пороге между коридором и кухней так, будто думает, стоит ли меня впускать или выгнать.
Хорош мне зубы заговаривать, Миша. У тебя не получится перевести разговор на другую тему. Твой отец кобель! вырывается у меня довольно громко.
Воцаряется тишина.
Сын моргает, будто я плюнула ему в лицо. Его жена, Катя, что сидит на кухне, застыла с чашкой в руке чай вот-вот прольется.
Мама, ты чего? шипит сын. Просил же! Не надо в мой дом тащить свои разборки. Что ты там себе опять нафантазировала?
Глава 4. Она
Голос срывается. В горле ком.
Сын хватает телефон, глаза бегают по экрану. Я вижу, как его лицо сначала каменеет, потом краснеет.
Не может быть. Это Это точно? Может, фотошоп
ФОТОШОП?! хриплю я. Ты мне сейчас серьезно?! Господи, да кому я это говорю? Естественно, ты на стороне отца, ведь он спонсирует твой бизнес, не так ли?
Можно? робко просит невестка.
Катя осторожно берет телефон, смотрит и вдруг сжимает губы.
Я вижу, как в ее глазах мелькает что?
Жалость?
Какая-то очень неприятная эмоция.
Будто ей просто меня жалко, и эта жалость с ноткой высокомерия, мол, твой век оказался короток, дело за молодыми.
А еще в ее глазах мелькнуло понимание, будто она согласилась с выбором моего мужа, поняла и приняла.
Я внимательно слежу за ее лицом.
За каждой эмоцией, что там промелькнула.
И, могу сказать, что она бросает обеспокоенный взгляд на Михаила, моего сына.
Как будто начала переживать: вдруг сын примет мою сторону? Что, если он пойдет против отца?
А как же тогда их семейный достаток?
Я знаю, что одно из вложений Миши оказалось не очень удачным, он держится на плаву только благодаря вложениям отца!
Вот за что она переживает.
За денежки своей семьи.
Ей на меня плевать, на мои чувства начхать!
Ведь я всего лишь свекровь.
Варвара начинает она. Мне кажется, вы много нафантазировали и раздуваете из мухи слона.
Молчи! рычу. Ты не моя дочь, тебе не понять!
Сын резко оборачивается в мою сторону, смотрит недобро.
Мам, хватит орать! Что ты здесь устроила, а? Нам эту грязь зачем притащила? А если наш сын, твой внук, услышит? Хочешь разобраться? Не стоило тащить эти сплетни сюда, разбирайся с отцом, а я
Разберемся?! хохочу. Горько, зло. Ты будешь разбираться, как твой отец трахал эту эту
Слова застревают. Вдруг все наваливается разом двадцать пять лет брака, два ребенка, тысячи «люблю» и вот это. Фото.
Ноги подкашиваются.
Мам Пойми, ты выглядишь сейчас жалко.
Эти слова как удар под дых.
От родного сына я подобного не ожидала.
Я восемнадцать часов его рожала, вся порвалась, потому что он был крупным, очень крупным.
Потом первый год напоминал подготовку в спецвойска, и вот, пожалуйста
Теперь он плюет мне в лицо недовольством и с пренебрежением относится к моим чувствам.
Жалко? переспрашиваю я голосом, срывающимся на шепот.
Я пришла к нему со своей болью, с тоской и страхом, а он говорит, что я выгляжу жалко.
Как это неприятно.
Больно.
Словно в спину даже не нож воткнули, а рубанули топором и раскололи надвое.
Видимо, мое лицо отражает крайнее потрясение и все, что я чувствую.
Потому что, будто опомнившись, Михаил шагает в мою сторону.
Мам.
Сын тянет ко мне руки, но я отшатываюсь.
Нет. Нет. Не прикасайся ко мне! Ты либо со мной, либо с ним.
Невестка встрепенулась:
Миш, не руби с плеча. Миш, пусть сами разбираются. Извините, Варвара Сергеевна, но мы не будем лезть в ваши отношения с супругом. Правда же, Миш? Скажи ей!
Сын замирает.
Он словно между двух огней.
Глава 5. Она
Но несмотря на эту реплику, я понимаю, что сын не за меня.
В одном Катя права, говорит. Вы с папой взрослые люди, муж и жена, в конце концов. Уверен, вы сможете разобраться. Я бы даже сказал, кхм Должны.
Должны?!
Да, должны. Должны разобраться без нашего вмешательства, мам, произносит он.
Все ясно: он отошел в сторону. Просто умывает руки.
Струсил?
Я?! смотрит оскорбленно. Вот сейчас, мам, это точно было лишним! Твои слова, твои оскорбления. Да, я не хочу принимать твою сторону, хотя бы потому, что ты на эмоциях и действуешь спонтанно.
Это все отговорки. Ты либо со мной, либо против меня. Все просто!
Миша молчит.
Я не выбираю твою сторону, говорит он. Но и сторону отца не выберу. Ясно?
Бред.
Пустой треп.
Просто отмазка: сын не хочет встать на мою защиту.
Малыш, за которого я была готова сражаться, как львица, вырос и больше не нуждается в моей поддержке и сам не спешит ее оказать. Эти слова жгут, словно раскаленное железо, прожигая до глубины души. Ты меня не поддержишь? спросила я, надеясь на хотя бы слабую тень понимания в его глазах.
Но он только отвернулся, тяжело вздохнув, и в его молчании я увидела пропасть, разделяющую нас.
Тогда я поеду к дочери. Ира меня поймет!
Господи!
Миша трет переносицу, его лицо приняло такое выражение, словно у него резко разболелся зуб.
Она не твоя подружка, мам! Она твоя дочь! процедил он сквозь зубы, его голос был холоден, как лед. Уймись.
Сама уймись! повышает вдруг голос.
Где-то в глубине квартиры заплакал сын Миши.
Катя побежала к нему, фыркнув напоследок:
Мы только что его уложили! с укором. Теперь опять час на руках качать. Спасибо вам за это.