Это затея была провальной с самого начала! заявляет с претензией и, стиснув зубы, вдруг спрашивает. Ты придешь на следующую встречу?
Зачем? Чтобы слушать, как ты «не говоришь мне комплименты», как отрицаешь то, что твоя мать
Да, она сука старая. Да, я сам мечтал вырваться из их дома. Да, да, тысячу раз ДА. Довольна?! кричит он. И да, я ее послал. Но лишь недавно. А надо было давно? Так, если надо было, то, может стоило, подойти и прямо сказать: Глеб, твоя мать меня заколебала, она перешла черту! Вот так надо было говорить, ртом, а не мямлить: «Твоя мама придирается, лезет с советами»
Она хорошо маскировала свой яд под удушающую заботу! повышаю голос. И только после нашей ссоры показала свое истинное лицо. Не мать, а ехидна какая-то!
Она больше не имеет влияния в моем доме, я не позволяю ей видеться с Ильей, выдыхает Глеб. Что я еще могу сделать? Я не могу вот этими руками изменить прошлое!
Как и я, хочется мне закричать.
Или промолчать?!
Как и я, говорю тихо. Как и я не могу вернуться назад и заставить себя замолчать, остановиться, не лететь черт знает куда, едва замечая то, что происходит кругом. Я не могу этого изменить! Мне было больно, потому что я постоянно слышала, что я тебе не очень-то подхожу, что я не самая лучшая, что ты просто сделал мне одолжение, подобрав с улицы. И, когда я услышала, что Кристина меня обливает грязью, а ты просто молчишь просто позволяешь ей Ты подтвердил все мои сомнения и страхи, все, до единого! В тот момент я решила, что больше не единственная женщина в твоей жизни. С меня как будто кожу живьем содрали и бросили умирать. Вот как я это ощущала.
Глеб не перебивает.
Слушай... произносит он зло, почти сквозь зубы, будто вырывая из себя каждое слово, ты единственная женщина, которая меня настолько бесит, что я не могу тебя забыть.
Сомнительный комплимент, не правда ли?
Но меня бросает в жар, а потом Глеб протягивает мне небольшую коробку.
Что это?
Открываю: там сережки из комплекта, который Глеб дарил мне.
Я не выкупал эти украшения для Кристины. Я вообще не знал, что ты решила их продать. Она сама выкупила кольцо, а на серьги Ну, не знаю, не хватило, наверное, или не успела. Хрен знает, короче. Держи. Они твои.
После этих слов он разворачивается и уходит.
Я смотрю на него.
Сердце громко стучит, и хочется то ли смеяться, то ли плакать. Может, только это и связывает невозможность забыть друг друга, даже если у каждого уже своя жизнь.
***
Он
Спустя время
Стою в зале ожидания, рейс Василисы задержался немного.
Не люблю эти места.
Суета, шум, вечное ощущение, что тебе здесь не место.
Алина волнуется, хотя делает вид, что всё под контролем.
Илья смиренно ждет сестру.
Точнее, они с Алиной вместе.
И мы все рядом.
Чего не было уже довольно давно.
Так волнительно от этого.
Со стороны как будто все нормально. Хотя мы оба понимаем это видимость.
Или тот звездный психолог все же делает свое дело?
Каждый визит к нему это очередной всплеск эмоций, чаще всего ссора, блеск влез в глазах жены, мое раздражение.
Неприятно понимать, что не был для жены лучшим мужем, защитником. Неприятно понимать, что вот такие мелочи убивают брак, убивают любовь
Наконец, Василиса появляется из-за стеклянных дверей. Сумка через плечо, волосы растрепались.
Она подходит, всех обнимает по очереди.
Объятия, слезы, поцелуи.
Дочь молчит секунду и сразу спрашивает:
Вау, вы помирились?
Тишина. Смеяться никто не смеет.
Все смотрят вверх, по сторонам, куда угодно только не друг на друга. Даже Илья напрягся рядом с мамой.
Очевидно же, что ответ нет.
Нет, мы не помирились.
Ясно, говорит Василиса тихо.
Смотрю на нее. Улыбка исчезает с ее лица.
Потом я отвез Василису домой, договорились встретиться позднее, в ресторане. Немного посидев с нами, Илья и Алина уезжают,
хотя я по глазам сына видел: он бы хотел остаться.
Дома сразу становится слишком тихо.
Василиса садится рядом со мной на кухне. Я достаю чай, ее любимый. Она молчит, крутит ложку, не пьет ничего.
Пап, вдруг говорит Василиса, здесь как-то пусто. Без мамы дом уже не дом.
Я не нахожу слов. Пробую что-то сказать, но выходит только:
Мне тоже непривычно.
Василиса смотрит прямо. Глаза взрослые. Слишком взрослые для ее возраста.
Внезапно понимаю, что она девушка, уже молодая женщина, чья-то будущая жена и мать. Выросла наша девочка, а мы и не заметили Все помню, как она была маленькой, и как мы с Алиной брали ее на руки по очереди, боясь дышать на это маленькое, розовощекое чудо!
Теперь она уже закончила универ, защитила диплом и устроилась на работу. В ту же фирму, где проходила практику.
Просто это теперь другое место. И мама, и ты вы оба другие.
Я киваю. Молчу. Всё равно сказать нечего. В глазах дочери тоска.
Внутри меня тоже самое ощущение.
Не важно, что здесь все осталось прежним, это не дом. Уже давно не дом без жены и нашей семьи.
Глава 17. Она
Мы живем в состоянии временного потепления, но я не уверена, что у нас окончательно с Глебом что-то может наладиться. Кажется, мы навсегда останемся друг другу не чужими и не близкими.
Слишком много обид.
Встречи у психолога обнажают суть наших проблем, иногда кажется, что становится только хуже слишком много подводных камней было в нашем браке, а в основе всего неравенство между нами, сомнения и страхи.