Она, кстати, тогда сразу же слегла: сердце, давление
Бледный вид, слезы.
Я смотрел, как она плачет, и в моей груди ничего не отозвалось.
Алина права: это муштра какая-то, а не воспитание сынишки
Они не справились, им бы только солдат муштровать.
Но и я тоже не могу считать себя отцом года.
Я тоже провалился
Зачем пришли? спрашиваю прямо.
Мама опешила.
Илюшку проведать хотела и
Илюшка занят и не думаю, что он будет рад вас видеть, мама.
Ты не прививаешь сыну уважение к старшим.
Я про радость, мама, а не про уважение из чувства страха.
Она всколыхнулась:
Это Алинка тебя против нас настроила, да? Прицепилась же, как чертополох. Вон Кристина, дочка друзей, хорошая женщина, воспитанная, красивая, умная, не то что твоя
Пытаюсь прервать ее, но не выходит. Мама нахваливает.
Вдруг грохот.
Мама испуганно ойкает.
Это я запустил тарелку в раковину так, что посуда разбилась.
Слышу только свой сердитый голос:
Не лезьте вы со своими жениханиями! Мне без ваших
советов жизни хватает.
Она обижается в ответ.
Я сжимаю кулаки, не выдерживаю вылетает:
Не трогайте мою жизнь! Идите к себе.
Глеб
Что, Глеб, мама? Я доверил вам сына, самое ценное, а вы Что устроили? Клоунаду! Издевательство! Так не пойдет
Хорошо, я тебя поняла, но я же о другом говорю.
О чем же? Или, вернее, о ком? О Кристине? Мама, я с ней был сто лет тому назад, и она предпочла мужчину побогаче, а теперь снова хочет под мое крылышко попасть. Вертихвостка!
Но она тебе так подходит. Темпераментная, красивая, умная, ты же сам нахваливал ее работу.
Уже нет. Уволил.
ЧТО?! Как?! Зачем?
Вы, что, не в курсе? Подруженька не поделилась с вами, что ли? Ай-яй-яй, как нехорошо! То-то она вокруг вас вьется. В надежде выбить тепленькое местечко. А я скажу, что будет дальше. Дальше, общаясь с ней, вы добьетесь только одного полного игнора с моей стороны!
Как? Глеб Как ты так можешь? Она же
Она переступила черту и стала причиной, по которой у моего сына теперь нет полноценной семьи. Неужели вы думаете, что я поглажу ее за это по голове и скажу спасибо? Нет.
ТыТы не рассматриваешь ее, как мать.
Кого? Кристину, что ли? Как мать? Нет, матерью ей никогда не стать.
Откуда такая уверенность?
Вы не в курсе, что ли? Бесплодная она, друг по этой причине много денег слил, на лечение. Все безрезультатно. Он даже предлагал воспользоваться услугами суррогатной мамы, пока они совсем не рассорились.
Но я
Тема закрыта, говорю жестко. Если хотите сохранить хоть какое-то подобие общения, то больше не поднимите этот вопрос. Никогда.
Она оскорбленно хлопает дверью, уходит.
В доме снова стало тихо и холодно.
На полке у стены стоит фотография наша семейная фотография, сделанная полтора года назад.
Там все мы: я, Алина, Василиса, Илья.
Мы улыбаемся, и в этот момент я вспоминаю, как был счастлив. Как Алина смотрела на меня с любовью, как мы мечтали о будущем, как строили планы на этот год.
Теперь все это кажется далеким и недостижимым.
Я стою у окна, смотрю на пустой двор, на душе скребут кошки.
Я вспылил и пошел до конца.
Обозлился на Алину за ее проступок.
Меня учили: бей своих, чтобы чужие боялись, и я всегда поступал именно так. Было лишь одно место, где это правило не работало это были стены моего дома, а потом
Потом я позволил себе искупаться в удовлетворении старых обид, словно закрыл гештальт, когда бывшая пришла предлагать себя как дешевая проститутка.
Я не врал Алине, когда сказал, что не было между мной и Кристиной ничего, не врал, что отвадил бы эту хищницу недоделанную.
Я бы так и сделал: унизил словами, раздавил морально, потеша при этом свое самолюбие.
Но свидетельницей этого стала Алина.
Она рассудила все так, как увидела со стороны.
А дальше Дальше все, как снежный ком.
Одно обидное слово за другим.
Ошибка.
Несчастный случай.
Страх
На собственный страх я всегда отвечаю агрессией и направил ее на жену.
Как итог всего этого развод.
Жестокая расплата за ошибку.
Я был так дико испуган и зол, что спалил все дотла.
Теперь кругом руины и пепел.
А дом
Дом это просто стены, если в нем нет любви.
Глава 15. Она
Немыслимо, что мы добровольно идем на это. Особенно, Глеб, он же считает, что психологи это шарлатаны.
Но вот мы здесь, в кабинете Марты Евгеньевны, прием у которой стоит недешево. За час работы она получает столько, что мне и за неделю работы в бутике не снилось.
Словом, Глеб снова швыряется деньгами.
Полностью в его духе.
Я кладу руки на колени, чтобы они не дрожали. Глеб, как всегда, развалился на диване, будто его сюда не силком привела жизнь, а позвали в элитный клуб.
Марта Евгеньевна одобрительно кивает, смотрит на нас так, будто мы не сражающиеся друг с другом бывшие супруги, а два милых, запутавшихся котенка.
Поначалу простые вопросы.
Она просит рассказать немного о себе, о нашем разводе.
Факты, просит она. Только факты. Без ваших обид и интерпретаций.
Но сделать это невероятно сложно.
Глеб вообще не хочет говорит, презрительно фыркает, а меня психолог поправляет на каждом предложении:
Только факты, Алина. Не ваши обиды!
Может быть, вы тогда сами расскажете о нашем браке? не выдерживаю я. Я говорю так, как чувствую!