Или потереться об него лицом.
Или любое другое действие, которое включает в себя прикосновение к нему.
Он упирается ладонями в землю по обе стороны от моей головы и немного приподнимается. Его живот, бедра и эрекция все еще прижаты ко мне.
Именно тогда я впервые вижу его полностью.
Себастьян Уивер.
Звездный квотербек.
Внук бывшего сенатора.
И опасный.
Это не только из-за его смертельно привлекательной внешности, потому что, честно говоря? Он мог бы быть самым красивым мужчиной, которого создал Бог. Ладно, в первой пятерке.
Его лицо с таким же успехом могло быть вылеплено из гранита, со всеми шероховатыми краями и заранее определенными выражениями. Не в смысле серийного убийцы, а в смысле «привет, я твоя следующая фантазия». Его острый подбородок и острый нос дополняют общее совершенство, которым Бог наделяет лишь некоторых из своих творений.
Однако его глаза рассказывают совершенно другую историю. Дело не только в их светло-зеленом цвете, напоминающем оттенок тропического моря, который я видела только на картинках. Но что в них самое поразительное, так это угасающий свет в их глубине, как будто он сошел с ума от дарованного ему превосходства. Или, может быть, он считает это бременем.
Ну и дела, если его внешность тебе в тягость, мы можем поменяться.
Или нет.
Это сделало бы меня парнем, и мне пришлось бы нести команду поддержки.
Ладно, подожди. Неужели я действительно думаю о том, чтобы нести чирлидерш, когда я в ловушке под телом Себастьяна?
При этом очень трудной. Нет, я не имею в виду, что его член твердый, хотя я думаю, что он становится твердым, но весь он, от груди до бедер и даже все его лицо.
Его темно-песочно-светлые
волосы падают на лоб, создавая мечтательный контраст с загорелой кожей и светлым цветом глаз. Глаза, которые сейчас прищуриваются на меня, как будто я совершила ошибку, просто существуя.
- Двигайся, - говорит он своим слегка скрипучим голосом, который предназначен для того, чтобы шептать грязные вещи в темноте.
Или, может быть, на свету. Кого это волнует?
- Что?
- Либо ты меня услышала и прикидываешься дурочкой, либо у тебя проблемы со слухом. И на то, и на другое мне наплевать.
Моя небольшая фаза "поклонения у его алтаря, глазея на него" резко обрывается как от его слов, так и от их снисходительного тона.
Кем этот мудак себя возомнил? Он может быть немного привлекательным ладно, много, неважно, но это не дает ему права обращаться со мной как с грязью под ногами. Я не была рождена для этой должности.
Я использую свой наполовину насмешливый, наполовину снобистский тон, который обычно использую, разговаривая с Брианной.
- Э-э, алло? Ты тот, кто прижимает меня к земле.
- Потому что ты обхватываешь мою ногу своей.
Я поднимаю голову и осматриваюсь вокруг, пока мой живот не начинает болеть от полуподнятого положения, и, конечно же, моя нога определенно обвивается вокруг его. И действительно ли его мышцы подергиваются под моими, или мне это мерещится?
Так держать, Наоми. Один к нулю, Черные Дьяволы.
Но вместо того, чтобы вести себя как идиотка, которой мой мозг велит мне
подражать, я не отпускаю его.
- Это только из-за падения. Не бери идеи в свою извращенную голову.
- Может быть, ты та, у кого голова закружилась с тех пор, как он попал прямо туда. - Он улыбается, показывая мне свои идеальные белые зубы, и хотя это считается дружеским жестом, пустота, стоящая за ним, запрещает мне рассматривать это как таковой.
Я была хорошо осведомлен о репутации Себастьяна с тех пор, как перевелась сюда в выпускном классе средней школы. Нужно было быть слепой и одновременно жить под скалой, чтобы не узнать единственного внука сенатора Брайана Уивера и любимого квотербека Блэквуда.
Он - воплощение клише с его завораживающей всеамериканской внешностью, происхождением и мастерством.
Все считают, что его дедушка готовит его к карьере политика, как только он закончит колледж, и что футбол - это всего лишь ступенька. НФЛ слишком мала для его амбиций и его будущего.
Но это не то, что я впервые заметила в Себастьяне. Дело было не в том, кем была его семья, во что он играл, и даже не в том, как он выглядел.
Это всегда были его глаза.
То, как они приглушены, как сейчас, как будто он входит в роль.
Он так хорошо играет в социальные игры, что я иногда завидую. Хотела бы я притворяться так же убедительно, как он. Хотела бы я улыбаться людям, когда все, чего я хочу, - это спрятаться.
- Давай согласимся не соглашаться. - Он все еще улыбается, но больше не пытается скрыть фальшь. Это то, что делают люди, когда они сыты по горло. Они сбрасывают маски и позволяют проявиться своему истинному "я".
И прямо сейчас то, что он проецирует, полностью отличается от того, кем он является на самом деле.
- Так ты собираешься отпустить меня или предпочитаешь пощупать меня еще немного?
Я рывком двигаю ногой.
- Ты тот, кто это делает.
- Да, да, и я также тот, кто загнал себя в клетку против тебя. Ты себя слышишь?
- Да, я знаю, и у меня больше смысла, чем у тебя Почему ты не встаешь?
Пустая насмешка на его лице медленно рассеивается, когда сквозь нее просвечивает проблеск.