Вы продолжаете поддерживать обвинение?
Конечно но, странно куда он успел спрятать я видел собственными глазами.
Гм но мне еще страннее, как вы решаетесь обзывать поносным именем того, который пред правосудием оказывается невиновным?
Но ведь я собственными
Ах, что вы меня уверяете! нетерпеливо перебивает пристав оторопевшего заявителя. Мало ли что может показаться! Вон мне тоже показалось, что ваше заявление правдоподобно Я вам должен заметить раз и навсегда, что в моем околотке воровства не существует Однако я должен снять с вас показания и обнаружить на всякий случай вашу личность. Потрудитесь пройти ко мне в кабинет.
В кабинете разговор был другого рода.
Ты оклеветал невинного человека, мгновенно переменял тон пристав. Он тебе этого не простит. Ты надругался над его честью и за это жестоко поплатишься
Но я могу принять присягу!
Кто твоей присяге поверит? Она будет так же вероятна, как вероятен этот вор Ты скандалист, ты бунтовщик, тебе место в Сибири! Ты бесчестишь непорочных и беспокоишь правительство.
Правительство? Чем это?
А что ж, я, по-твоему, обыкновенный человек что ли?
После сильнейшей нотации, когда потерпевшему становится ясно, что ему не миновать каторги, если только не большего, он начинает заискивающе поглядывать на пристава. Тот смягчается.
Уж коли так то, конечно Бог с ним
Этого-с мало. Он так твоего облыжного заявления не оставит Он тебя по судам затаскает
Что же мне делать?
Откупиться надо
Начинается торговля. После многих «скидок «надбавок» приходят к соглашению.
Деньги эти оставь у меня. Я их ему передам и уговорю его не поднимать дела Прощай, да на напередки будь внимательнее
Потерпевший, кланяясь и рассыпаясь в благодарностях, удаляется. Тут же в кабинете Появляется нор.
Ах ты мерзавец! принимается кричать на него пристав, пряча в карман деньги. Опять? Опять попался? На этой неделе уже в двенадцатый раз! Ну, какой
ты нор? Дурак ты, не больше. Тебе, кажется, скоро придется бросать воровство и приняться за работу. Никогда, брат, из тебя путного вора не будет
Нечайно-с А вы бы, ваше скородие, приказали сторожам хоть один кошелек отдать мне, а то без гроша остаюсь
Чего? Назад отдать? Ах ты каналья! Да разве виноват, что ты попадаешься? С какой же стати я тебе вещественные доказательства буду возвращать? Ведь я за это перед законом могу ответить! Вон!
Пристав этот нажил большое состояние и был уволен «без прощений». Впоследствии он жаловался на несправедливость начальства и любил хвастнуть, что его обожал весь околоток за порядок следствия и за умелое миротворение
Один из самарских исправников сильно проигрался в карты. Срочно нужно было доставать деньги. Исправник распорядился послать в большое чувашское село огромный столб, который повезли аж на двух лошадях. Он также приказал объявить, что вскоре появится и сям. Столб привезли ночью и свалили на сельской площади. Утром собрались чуваши и стали размышлять о причинах появления предмета. Одни решили, что на нем будут подвешены злостные неплательщики податей, другие уверяли, что исправник произведет обыски, найдет спрятанных чувашских богов и развесит на столбе В итоге, когда исправник прибыл, чуваши преподнесли ему в подарок порядочную сумму денег, после чего он ко всеобщему облегчению и уехал.
Потом это занятие горожан ушло в историю, но колоритное слово осталось. Им стали обозначать диких и буйных молодцов, от которых серьезно страдала «негорчишная» часть населения Самары. Горчишники постоянно дебоширили на улицах города и даже выезжали на правый берег Волги, в село Рождествено. Здесь шайка воровала у крестьян барана, увозила его на остров или отмель и устраивала ночное пиршество. Примечательно, что чины самарской полиции не отказывали себе в удовольствии принять участие в подобных «мероприятиях» и пировали вместе с горчишниками.
Современному самарцу это может показаться странным. А ответ между тем довольно прост до революции правая сторона Волги входила в состав Симбирской губернии.
Необходимость перемен в полицейском ведомстве со временем становилась все очевиднее. И не только потому, что полиция наводила порядок кулаками и, не особо стесняясь, брала на лапу. Просто криминальный мир совершенствовался, а противостоять ему одним матом и кулаками становилось все сложнее. И они перемены не заставили себя ждать. Прежде всего они выразились в создании сыскных отделений.
ЛЕГЕНДЫ РОССИЙСКОГО СЫСКА
детективами тех лет и ныне кажутся потрясающими. Например, одесского афериста Беню Аронова, удравшего с похищенным миллионом рублей в Италию, российские сыщики достали и там. Установив его местопребывание на одной из вилл, они нейтрализовали охрану, схватили афериста и вывезли его на родину в трюме торгового судна.
Настоящей знаменитостью стал уже упоминавшийся Иван Дмитриевич Путилин, начальник сыскной полиции Санкт-Петербурга на протяжении 23-х лет, с 1866 по 1889 г. с небольшими перерывами. А начинал Иван Дмитриевич свою карьеру сыщика в должности помощника квартального надзирателя на Толкучьем рынке. Работа на этом беспокойном месте дала ему огромный профессиональный и жизненный опыт. Вдобавок Путилин нередко в свободное время переодевался чернорабочим и отправлялся изучать нравы социального дна, осваивая жаргон, запоминая лица и клички. Вскоре он с успехом научился выдавать себя за своего и среди бродяг, и священнослужителей, и купцов. Способности к перевоплощению неоднократно помогали ему и в дальнейшей работе. Известный судебный деятель того времени А. Ф. Кони говорил: «В Петербурге в первой половине семидесятых годов не было ни одного большого и сложного уголовного дела, в розыск по которому Путилин не вложил бы своего труда».