Двойной тариф подойдёт? спрашиваю, оглядываясь назад.
Вполне.
Отлично. Рада, что мы поняли друг друга.
Ауди Устинова делает разворот, но из-за узкой дороги ему приходится маневрировать, и у нас с таксистом появляется шанс вырваться вперёд.
Когда скорость увеличивается, я отворачиваюсь и запрокидываю голову к потолку, чувствуя, как градус паники стремительно растёт, сжимая горло и обрывая дыхание.
Это не игра, не манипуляция и не лукавство я действительно хочу спокойно уехать домой, снять с себя одежду и принять освежающий душ без лишнего стресса. В том, что встреча лицом к лицу с Сашей будет именно стрессовой у меня нет ни малейших сомнений.
Любой наш контакт выбивает почву из-под ног: первый, второй, на вручении подозрения, в суде или на нейтральной территории. Это грёбаная закономерность.
Сколько бы между нами ни вспыхивало этого странного, болезненного притяжения, я всё равно предпочту сразу разорвать связь, которая неизбежно ведёт в никуда, чем медленно затягивать петлю на шее.
Нас догоняют, хмыкает таксист, бросая взгляд в зеркало заднего вида.
Я вижу, как Ауди вплотную висит у нас на хвосте, мигая фарами. Сплошная линия и редкие просветы между машинами впереди не дают возможности для обгона, но Саша не собирается
пасовать: при малейшем расширении полосы он вырывается на встречку, почти касаясь нас боком, а затем встраивается обратно, подрезая и заставляя таксиста сбросить скорость.
Псих! ругается водитель, крутя руль. Чуть краску мне не содрал!
Я вжимаюсь в кресло, хватаясь за ручку двери. Сердце стучит где-то в горле, и идея выскочить на ходу кажется почти адекватной на фоне того, что происходит.
Ауди снова выныривает из-за нашей машины, на этот раз ещё агрессивнее, прижимая нас к обочине. Таксист рефлекторно уходит вправо, чтобы не потерять управление. Машины почти соприкасаются зеркалами и я слышу глухой свист воздуха.
Нет, с меня хватит! поспешно сдается мужчина. Дальше разбирайтесь уже сами!
Рывок и Саша оказывается впереди, перегородив нам дорогу. Мы вынуждены тормозить и останавливаться на аварийке, загнанные в ловушку.
Тишина на мгновение накрывает салон и только биение моего пульса кажется оглушающим, и становится пиковым, когда дверь такси резко распахивается.
Боясь посмотреть на Устинова, я замираю, не зная, что делать. Разум цепляется за абсурдные детали как скрипит сиденье под моей спиной, как мерцает свет фар в зеркале и как таксист деликатно делает вид, будто происходящее вовсе не его дело.
Я слышу тяжёлое дыхание где-то совсем рядом, но упорно не поднимаю глаз. Пространство вокруг сжимается, становится тесным и колючим.
Интересно, если сделать вид, что Саши здесь нет, может, он действительно исчезнет?
Выйди, пожалуйста, коротко предлагает он.
Голос твёрдый, без права на возражение. Не просьба, а приказ. И именно это заставляет меня ещё сильнее вжаться в сиденье, цепенея от злой, бессильной ярости.
Если ты хотел принести извинения за попытку нас угробить, то можешь озвучить их водителю, наконец-то отвечаю я.
Устинов цепляется взглядом за мой профиль, потом задерживается на линии скул, губах и уголке рта, пытаясь по мельчайшим признакам понять, что творится у меня внутри.
Его руки опускаются на бёдра не в жесте враждебности, скорее в сложном, сдержанном движении человека, который пытается совладать с собой.
Оль
Извините, мы будем ехать или нет? отрываюсь от сиденья, трогая таксиста за плечо. Или вам больше не нужен двойной тариф?
Он молча глушит двигатель и застывает, дожидаясь, пока ситуация разрешится сама собой. Очевидно, прощаясь с дополнительными деньгами и бросая меня на произвол судьбы.
Выйдешь? интересуется Саша, протягивая мне ладонь. Или мне тебя вытащить?
Клубящаяся между нами смесь внутренней борьбы и желания становится почти осязаемой плотной, горячей, липкой и в этом капкане мне всё труднее удерживать контроль.
Проходит всего несколько секунд после угрозы, прежде чем действие становится фактом.
Саша наклоняется, перехватывает меня за талию и легко, почти без усилий, отрывает от места.
Я успеваю вскрикнуть, но этот вскрик тонет в шуме проносящихся машин. Следующее, что я ощущаю, его сильные руки, удерживающие меня на весу, и теплое, рваное дыхание где-то у самого уха.
Звуки быстрых шагов по асфальту разгоняют сердечную мышцу.
Я дёргаюсь, пытаясь вырваться, но его хватка только крепче сжимает рёбра. Гнев, отчаянье и что-то тягучее смешиваются внутри, расползаясь горячими волнами по телу. Я ненавижу его за эту беспринципность, вцепляясь в белую футболку сама не зная зачем: то ли чтобы остановить, то ли чтобы не упасть.
Устинов усаживает меня на переднее пассажирское сиденье, наклоняясь так близко, что его рука невольно скользит вдоль моего бедра, прежде чем нащупать ремень.
В ноздри проникает терпкий запах дыма костра, впитавшийся в его одежду и кожу, и кое-что ещё живое, обволакивающее, слишком мужское, чтобы можно было игнорировать.
Что-нибудь хочешь? почти заботливо интересуется Саша. Кофе, чай, вино? Здесь рядом есть заправка.
Голос слышится непривычно мягким, но за этой вежливостью сквозит настойчивость словно он намеренно даёт мне иллюзию свободы, чтобы потом снова замкнуть вокруг меня кольцо.