Уничтожаю за один присест сразу пол сковородки картошки.
Ну ты и жрешь, Байсаров, изумляется Машка и подкладывает мне добавку. И не толстеешь. Меня бы уже подъемным краном в квартиру пришлось поднимать, если бы я так топтала.
Не завидуй, Мария, жую селедку и запиваю коньяком, каждый несет свой крест как может.
Ешь уже, мученик.
Как-то странно и быстро заканчивается коньяк.
Надо было две бутылки брать, чешу затылок, или вискаря бутыль.
Да, хорошо пошел, соглашается Машка слегка заплетающимся голосом.
Хах! Под такую-то закуску! хмыкаю я.
Что бы ты без меня делал, Байсаров? вздыхает Машка и достает из кухонного шкафчика бутылку, закрытую пластиковой пробкой. Ставит на стол. Вот. Наливай.
Это что? кошусь с подозрением.
Как что? Самогон. Баб Люба Васькина делает. Пальчики оближешь!
Хорошая ты баба, Мария! Нахера тебе сдались те египтяне? говорю абсолютно искренне. Посмотри на себя! Хозяйственная, добрая, отзывчивая!
А ты еще одну бутылку коньяка всоси, я тебе еще и красавицей неземной покажусь, ухмыляется Машка.
Проходит еще пол бутылки.
Понимаешь, Маш, наклоняюсь к ней и шепчу доверительно, не смог я ей правду сказать. Она ж скальпелем... у меня прям перед носом...
Мария сочувствующе качает головой.
Даже не знаю... и тут ее лицо проясняется. Погоди, Байсаров, у меня идея есть.
Какая? чуть туплю больше не из-за количества, а из-за качества выпитого.
Как твой пипидастр от Васькиного скальпеля защитить. Вот, смотри, она достает телефон, запускает соцсеть и передает мне.
Беру телефон и кровь стынет в жилах. Поднимаю глаза на Машу.
Мария, хриплю, как же это? Где?..
На экране здоровенные парни в одних боксерских трусах бегают по грязному полю. В районе паха у них гладко и ровно. Клянусь, ровно, как под корень срезано.
Кто их так, Мария? шепчу трагичным шепотом, но чертова Машка разражается хохотом.
Что, испугался, Байсаров? Себя на их месте представил? Не ссы, это борцы Кушти. Они в таких трусах специальных с ракушками, которые их причинные места прикрывают и затягивают.
Облегченно выдыхаю и передаю Машке телефон.
Послушай, Мария, не родилась еще та ракушка, которая меня так втянет и закроет.
Ой, да ладно тебе, Байсаров! Пиздобол ты, как вы все! А потом как достанете, смотришь на ваши карамельки и плачешь. Я в урологии практику проходила, то насмотрелась.
А я думал, это из личного опыта такие познания, хмыкаю.
Поговори мне, неласково зыркает Машка.
Шутка, говорю примирительно и смотрю на нее просяще. Маш! Так ты передашь Василисе подушку?
***
Просыпаюсь с тяжелой головой и ощущением, что мне на лицо положили бетонную плиту. Воздуха ноль. Дышать невозможно.
Открываю глаза. Точнее, пытаюсь, но веки будто склеились. Чувствую, как на лице что-то шевелится. Сердце тут же ускоряется, рука на автомате тянется отмахнуться.
И тут же чувствую, как в руку вонзаются острые зубы.
Васька, сука! ору так, что тут же виски сдавливать начинает.
Кот мгновенно спрыгивает с моего лица. Пиздюк, как ни в чем не бывало, усаживается у изножья кровати и начинает громко и самозабвенно орать.
Ты что, совсем охренел?! рычу я, хватая подушку и кидая в него.
Но этот шерстяной засранец только пригибается, ловко уклоняясь от моего снаряда. После чего, глядя мне прямо в глаза, продолжает пиздеть с утроенной энергией.
Мяу! Мяу! Мяяяяу!
Тише ты, блядь, рычу, хватаясь за голову. В ушах так звенит, что его мяуканье кажется сиреной аварийной сигнализации.
Как же хреново. Во рту пустыня. Голова тяжелая, но подозрительно пустая. Единственное, что вспоминаю из вчерашнего Машка, коньяк, картошка и... мать честная, самогон.
Поднимаюсь, держась за голову. Смотрю на свою руку след от зубов остался.
И что я тебе сделал? бурчу, но, судя по довольной морде кота, он вообще ни о чем не жалеет.
Василий бодро несется к кухне, явно приглашая меня на гастрономическую экскурсию.
Я тебя сейчас сам съем, понял? ворчу, плетясь следом.
На кухне вижу миску. Пустую, до блеска вылизанную.
Открываю холодильник, но там даже завалящего
кусочка колбасы нет. Только банка горчицы и лимон в углу.
Ну что ты на меня смотришь? Ты это есть будешь?
Кот отвечает протяжным «Мяяяяу», давая понять, что дело серьезное.
В итоге нахожу в шкафу корм.
На, жри.
Кот утыкается в миску, и я наконец-то могу сесть за стол и попытаться прийти в себя.
Васька... обращаюсь к нему с тоской. Почему ты такой? Неужели нельзя жить как нормальный кот?
Тот не отвечает, сосредоточенно жуя.
Голова продолжает трещать. Заставляю себя со стула встать. Ставлю греться чайник. На плиту, потому что электрического у деда нет. Точнее был. Я дарил. Но дед его продал. Даже не спрашивайте.
Плетусь по коридору к ванной комнате. Щелкаю выключателем. И что? И ни хера! Дед. Конечно же, это дед. Он опять выкрутил все лампочки. Ну что за человек, а?
На памятник, блядь, копит... шиплю, нащупывая путь обратно.
Но тут же со всей дури бьюсь мизинцем ноги о дверной косяк.
Сука! шиплю громче, хватаясь за ногу и прыгая на месте.
Васька наблюдает за этим представлением из коридора, пристально вытаращив свои желтые глаза.
С трудом добираюсь до кухни и хватаюсь за телефон. Включаю фонарик и, хромая, направляюсь обратно в ванную. Умываю лицо ледяной водой.