Так называемый Нащокинский домик двухэтажный домик из красного дерева, умещающийся на ломберном столе, воспроизводящий в уменьшенном виде обстановку квартир П. В. Нащокина (в 18301836 гг. он переменил 5 квартир), в которых постоянно останавливался Пушкин во время своих приездов в Москву. Историю домика и его современное состояние см.: Назарова Г. И. 1) Нащокинский домик. В кн.: Пушкин и его время. Л., 1962, с. 499510; 2) Нащокинский домик. Л., 1971. [Возврат к примечаниям [110] и [489]]
(помнишь?) отделывается; что за подсвечники, что за сервиз! он заказал фортепьяно, на котором играть можно будет пауку, и судно, на котором испразнится разве шпанская муха. Видел я Вяземских, Мещерских, Дмитриева, Тургенева, Чадаева, Горчакова, Д. Давыдова. Все тебе кланяются; очень расспрашивают о тебе, о твоих успехах; я поясняю сплетни, а сплетен много. Дам московских ещё не видал; на балах и в собрание, вероятно, не явлюсь. Дело с Нащокиным и Догановским,5 вероятно, скоро кончу, о твоих брилиантах жду известия от тебя.6 Здесь говорят, что я ужасный ростовщик;7 меня смешивают с моим кошельком. Кстати: я кошелёк обратил в мошну, и буду ежегодно праздновать родины и крестины, сверх положенных имянин. Москва полна ещё пребыванием Двора, в восхищении от царя, и ещё не отдохнула от балов;8 Цыхлер сделал в один месяц 80 тысяч чистого барыша. А. Корсокова выходит за к. Вяземского. Вот тебе все наши новости. Надеюсь увидеть тебя недели через две; тоска без тебя; к тому же с тех пор, как я тебя оставил, мне всё что-то страшно за тебя. Дома ты не усидишь, поедешь во дворец, и того и гляди, выкинешь на сто пятой ступени комендантской лестницы.9 Душа моя, жёнка моя, ангел мой! сделай мне такую милость: ходи 2 часа в сутки по комнате, и побереги себя. Вели брату смотреть за собою и воли не давать. Брюлов пишет ли твой портрет? была ли у тебя Хитрова или Фикельмон? Если поедешь на бал, ради бога, кроме кадрилей не пляши ничего; напиши, не притесняют ли тебя люди, и можешь ли ты с ними сладить. За сим цалую тебя сердечно. У меня гости.
8 дек.
Адрес: М. г. Наталье Николаевне
Пушкиной.
В С. Петербург.
В Галерной в доме Брискорн.
Комментарий
Впервые: ВЕ, 1878, январь, с. 2324. Акад., XIV, 710.
Почтовый штемпель: «Москва 9 дека.».
17. 10 декабря 1831 г. Москва
10 дек.
Адрес: Наталье Николаевне Пушкиной.
В С. Петербург в Галерной в доме Брискорн.
Комментарий
Почтовые штемпеля: «Москва 11 дека.» и «Получ. дек.».
Впервые: ВЕ, 1878, январь, с. 24. Акад., XIV, 711.
18. Около (не позднее) 16 декабря 1831 г. Москва
О «неотложных делах» Пушкина в Москве см. в примеч. 1[53] к письму 15. До поездки в Москву уладить свои денежные дела с Догановским (выручить его «из сетей Догановского»: Акад., XIV, 643) Пушкин поручил Нащокину. 26 июня 1831 г. он писал ему: «Напиши ко мне, к какому времени явиться мне в Москву за деньгами, да у Вас ли Догановский? Если у вас, так постарайся с ним поговорить, т. е. поторговаться, да и кончи дело, не дожидаясь меня» (Акад., XIV, 619). Поручая Нащокину выкупить у Догановского свой вексель, Пушкин рассчитывал, что Нащокин сделает это, вернув ему свой долг (см. примеч. 1[17] к письму 5). 21 июля он вновь напоминает Нащокину: «С Догановским не худо, брат, нам пуститься в разговоры или переговоры ибо срок моему первому векселю истекает» (Акад., XIV, 636). Однако из переговоров Нащокина с Догановским ничего не вышло (см. письма Нащокина к Пушкину от 15 июля, 18 августа, 30 сентября: Акад., XIV, 630, 658 а 684 и письма Пушкина к Нащокину от 7 и 22 октября: Акад., XIV, 687 и 694), и Пушкину пришлось самому ехать в Москву. С Догановским он, видимо, расплатился, но Жемчужникову уплатил только часть долга. На векселе на 12 500 руб., выданном Жемчужникову летом 1830 г., с рассрочкой на два года, есть расписка последнего в получении от Пушкина 24 декабря 1831 г. 7500 руб. (см.: Арх. опеки, с. 60). Остаток долга был уплачен Жемчужникову уже после смерти поэта Опекой над его детьми и имуществом (см.: Там же, с. 11). [Возврат к примечанию[79]]
В 1831 г. Пушкин заложил у купца Н. А. Вейера бриллианты своей жены (см.: РА, 1904, кн. 3, с. 442; 1902, кн. 1, с. 56). Собираясь в Москву, он надеялся их выкупить. 22 октября 1831 г. он писал Нащокину: «Не приехать ли мне самому в Москву? а мне что-то очень хочется с тобою поболтать, да я бы сам кой-какие дела обработал; напр. брилианты жены моей, которые стараюсь спасти от банкрутства тёщи моей и от лап Семёна Фёдоровича. Дедушка свинья; он выдаёт свою третью наложницу замуж с 10,000 приданого, а не может заплатить мне моих 12,000 и ничего своей внучке не даёт» (Акад., XIV, 694). Выкупить бриллианты Натальи Николаевны в этот приезд Пушкин не смог. Они были выкуплены в феврале 1832 г. (см. письма Пушкина к Нащокину от 8, 10 и около 29 января, от первой половины февраля 1832 г., а также письмо А. Ф. Рохманова, доверенного лица Пушкина и Нащокина, к Пушкину от 9 февраля 1832 г.: Акад., XV, 721, 729, 735, 736). [Возврат к примечаниям [74] и [80]]
«Ростовщиком» Пушкина называла тёща, распространяя по Москве слухи о его скупости. Приведём отрывок из письма Пушкина к Н. И. Гончаровой от 26 июня 1831 г., написанного вскоре после отъезда поэта с женой из Москвы. Это письмо характеризует отношения Пушкина с тёщей и атмосферу, в которой он очутился сразу после свадьбы: «Я был вынужден уехать из Москвы во избежание неприятностей, которые под конец могли лишить меня не только покоя; меня расписывали моей жене как человека гнусного, алчного, как презренного ростовщика, ей говорили: ты глупа, позволяя мужу и т. д. Согласитесь, что это значило проповедовать развод. Жена не может, сохраняя приличие, говорить себе, что муж её бесчестный человек, а обязанность моей жены подчиняться тому, что я себе позволю. Не восемнадцатилетней женщине управлять мужчиной, которому 32 года. Я проявил большое терпение и мягкость, но, по-видимому, и то и другое было напрасно. Я ценю свой покой и сумею его себе обеспечить. Когда я уезжал из Москвы, вы не сочли нужным поговорить со мной о делах; вы предпочли пошутить по поводу возможности развода, или что-то в этом роде. Между тем мне необходимо окончательно выяснить ваше решение относительно меня. Я не говорю о том, что предполагалось сделать для Натали; это меня не касается, и я никогда не думал об этом, несмотря на мою алчность. Я имею в виду 11 тысяч рублей, данные мною взаймы. Я не требую их возврата и никоим образом не тороплю вас. Я только хочу в точности знать, как вы намерены поступить, чтобы я мог сообразно этому действовать» (Акад., XIV, 620; подлинник по-французски). По предположению Б. Л. Модзалевского, это письмо Пушкина не было получено Гончаровой, так как H. Н. Пушкина успела его удержать (см.: Модзалевский Б. Л. Пушкин. Л., 1929, с. 364). На копии с этого письма, сделанной П. В. Анненковым, рукой Анненкова записано: «Дело в том, что он на приданое жены дал её семейству своих 11 000 и вместо благодарности получил название ростовщика за то, что раздосадованный их оскорблениями, предъявил на них свои права. В Москве он продал брильянты жены, чтобы расплатиться с Жемчужниковым и устроить денежное дело между Нащокиным и Догановским» (Письма, т. 3, с. 310).