Еще, сказала мне Инга, ее стало раздражать мое нежелание искать себе работу и то, что я живу на деньги, которые выделяет ее папаша.
На этой ноте енот Бембик подошел к холодильнику, открыл его (!) и стал вытаскивать оттуда как раз из моего любимого фруктового отсека бананы.
А Инга сообщила, что не намерена терпеть меня дальше, если я буду так груб с ней и вербально
Что, блядь?! спросил я.
В смысле, матерись поменьше! сказала она.
Ясно, сказал я. То есть я застал свою жену ебущейся с ено
Это ПЕТТИНГ! сказала она.
Ладно, сказал я, я застаю свою жену, которую ебет во время петтинга какой-то, блядь, енот-крабоед, а после всего этого, по итогам матча, проигравшим во всем остаюсь я же!
Ну, почему же, сказала она. У тебя ведь есть я.
Почему тебе не приходит в голову мысль, спросил я, что я сейчас зарублю твоего енота, а потом тебя?
Тебя посадят, сказала она. Если раньше мой папа тебе яйца не отрежет.
Я вас сварю, сказал я. Пока мясо, блядь, в желе не превратится, а кости сожгу. Что на это скажешь? А твоему папаше скажу, что ты сбежала от меня в Гоа. С каким-то пидарасом из племени индусов-крабоедов. Что будет не так уж далеко от истины, не так ли?
Да, это ты можешь сделать,
сказала она.
Я не вижу испуга в твоих глазах, енотная ты подстилка, сказал я горько.
Ну, а на что ты будешь жить? спросила она. Неужели ты думаешь, что мой папаша станет тебя содержать?
Ты права, сука ты этакая, сказал я.
Ну, и что мне остается делать? спросил я, ужасно жалея себя.
Веди себя хорошо, сказала Инга, и тут я вспомнил слова ее мамаши про характер дочки, и будешь жить по-прежнему, ни хрена не делая
Веди себя хорошо, сказала она, и мы с Бембиком тебя не обидим.
ЧТО?! спросил я.
Вместо ответа она откинула одеяло, сунула в себя крабика, и Бембик молнией шмыганул на кровать. Они начали забавляться. Я попробовал взглянуть на ситуацию непредвзято. Супруга у меня была ничего. Двадцать пять лет. Сиськи. Жопа. Ляжки. Лежит, раскинувшись. Мокрая, блестит. Этот, блядь, крабоед ее заводит
А-а-а, о, а, сказала Инга.
Я сейчас кончу, Бембик, ты такой НЕЖНЫЙ, сказала она.
Хр-р-р-р, сказал Бембик разочарованно, потому что крабик был пластмассовый.
О, разочарованно сказала она, ты поспешил, Бембик.
После чего приподнялась на локтях и глянула заинтересованно на меня:
Присоединяйся, милый, сказала она.
Заверши то, что начал Бембик, сказала она.
Втроем мы настоящая Команда, сказала она.
Ну, скорей же, призвала она.
Я подумал, отложил альпеншток и разделся. Инга, улыбнувшись, раскрыла мне объятия. В коленях у нас путался енот. Я мягко отодвинул его в сторону и сказал: Подвинься Бембик.
В ожидании Владивостока
Потерпел полный крах. Финансовый, моральный, морально-этический, физический, наконец. Это тем более удивительно, что мы с ним толком так и не переговорили ни разу
Но обо всем по порядку. Вот что я узнал об этом человеке перед тем, как в спешке покинуть страну. Итак, Вася-Обрубок Обрубком он и был. Во всех смыслах. Наверняка, скажи ему кто в пору его молодости году так в 70-м, какое прозвище к нему прилепится, он бы здорово удивился и разозлился. И навалял бы этому «кому-нибудь» по башке своими здоровыми кулачищами. Услышь он такое году в 80-м, тоже разозлился бы, но был бы куда менее опасен, потому что уже пил. Наконец, услышь он это в 90-м, то и с места бы не поднялся, потому что пил к тому времени лет пятнадцать.
Василий пережил классическую историю падения кишиневского интеллигента.
Квартира в новострое для молодых ученых, дачка в десяти километрах от города, пластиночка Окуджавы, сборник «Туристическая песня» на полке между не читаным Апдайком («Кролик, беги», «Ферма», «Кентавр» обычный советский сборник) и почти прочитанным потому что там было про трах Амаду («Донна Флор», «Капитаны песка»), отдых на Черном море раз в год и на Днестре два раза в году. Ближе к пику карьеры еще одна квартира в кооперативе, из-за которой им с женой пришлось отказаться от отдыха на три года, машина «жигули» и две дачи. А когда Вася бывший в местном строительном тресте звездой национального масштаба выполнил кое-какую халтурку для проектного института в Москве и купил катер (катер!), на котором катался иногда по Днестру, все поняли жизнь у него удалась.
В этот-то момент струна и лопнула.
Василий начал пить. Пили-то в Молдавии все, но Василий начал не пить, а ПИТЬ. Все больше, все чаще, сначала у костра и с бардами, потом просто с бардами, затем просто у костра, наконец, он стал просто пить. Первым был пропит катер, потом кооператив, затем дача Спохватившаяся жена, отсудив себе оставшуюся квартиру и дачу, выкинула Василия на улицу.
Там он и замерз ночью настолько, что обморозил себе конечности.
И чтобы спасти бомжа а Василий к тому времени стал бомжем ему отрезали руки по локоть и ноги по пах.
Вася не пал духом. Сбежав из дома престарелых, где он и ему подобные умирали в пустых коридорах, в лужах своей мочи и в горах своего говна, он стал прудить и срать на улице. Что же По крайней мере на улицах хоть иногда убирали. Правда, все реже. Шел 1991 год. Молдавия стояла как заброшенный город в джунглях: прекрасный, каменный, но оставленный людьми, он постепенно порастал буйными лианами, и по нему носились толпы обезумевших мартышек. Мартышки срали на улицах, били стекла мазали говном статуи и соборы. Иногда они срали и в унитазы, но исключительно чтобы позабавиться. В общем, как вы понимаете, брошенный каменный город в джунглях Молдавию активно загаживали. И я всегда так считал.