Начиная с первого учебного дня я буду вести себя по-другому. Постараюсь не язвить Констанс и попробую разглядеть в ней что-то хорошее. Пока мой план звучит как сценарий комедии в жанре фэнтези.
Телефон пищит, и когда я вижу сообщение от Олли, то остатки моей злости даже слишком быстро испаряются.
Оливер: Прости за то, что не позвонил. Не хотел, чтобы ты узнала о нас именно так.
Следом приходит еще одно:
Оливер: Прошу, скажи, что между нами все в порядке.
Пораздумав некоторое время, я медленно печатаю ответ.
Микки Рамирес: Да, между нами все в порядке. И тебе идет загар.
Оливер: Рад, что все окей. Ты же знаешь, что ты мой самый лучший друг, Мик, и я люблю тебя больше всех на свете.
Микки Рамирес: Знаю. И я люблю тебя, Олли. Отоспись, увидимся в понедельник утром.
Мое «люблю» фальшивое, лживое и мерзкое. Оливер прочтет в нем только дружеский посыл в тот момент, когда я чувствую совсем другое. И это убивает меня раз за разом.
Ближе к полуночи я не выдерживаю и решаю начать рисовать его
новый портрет.
Глава 4 Основатель «Севера»
Все лето я проработала в парке развлечений, продавала билеты на аттракционы и проверяла, чтобы люди, собравшиеся прокатиться на горках, подходили по возрасту и росту. Босс не разрешил мне взять почасовую работу на осенний период, поэтому недавно пришлось уволиться, но зато у меня будет больше времени, чтобы помочь маме на работе или по дому.
Наношу тушь на ресницы, вставляю в уши наушники и сушу волосы феном. В моем плейлисте слишком много песен «Норд», и я перелистываю лишь те, в которых основную часть поет Джейк Элфорд. У него низкий, чуть хриплый, но при этом мягкий и до жути приятный голос, от которого по телу непроизвольно бегут мурашки. Мне не хочется испытывать это приятное чувство при звуке его голоса. Он этого не заслуживает. Поэтому я переключаю песню, выбирая ту, где звучит лучшее соло Оливера.
Мама спит на диване в гостиной, так что я стараюсь как можно бесшумнее открыть пачку кукурузных хлопьев и высыпать их в миску. Заливаю хлопья молоком и включаю чайник.
Осторожно поглядываю на маму, надеясь, что шум ее не разбудит. Выкрашенные в медовый цвет волосы собраны в небрежный пучок, на полу лежит недочитанный любовный роман. Она хмурит брови снится неприятный сон. Мне становится грустно, потому что даже во сне мама не может расслабиться. Хочу, чтобы ей снились только хорошие сны. Глядя на нее, я легко могу представить, как буду выглядеть лет через двадцать. Нам многие говорят, что мы с мамой похожи, как две капли воды, те же карие глаза, тот же курносый нос и та же улыбка с крупными передними зубами.
Позавтракав, наливаю в кружку-термос кофе, подхватываю рюкзак и выскальзываю за дверь. До приезда Оливера еще около десяти минут, поэтому я сажусь на ступеньку и с наслаждением делаю глоток кофе.
Первый день. Волнуешься, а?
Поворачиваю голову и у соседнего трейлера вижу Рут. Ее рыжие волосы торчат в разные стороны, на руках годовалый малыш Майло, которого она усаживает в ходунки. Майло топает ножками по траве, но не может сдвинуться с места, потому что у ходунков нет колесиков.
Немного, признаюсь я.
Мне неловко говорить с Рут о школе, потому что ей без двух месяцев шестнадцать лет, но она уже успела бросить учебу, была в шаге от смерти из-за передозировки наркотиков, а теперь вынуждена нянчиться с тремя маленькими братьями и сестрой, потому что ее мама иногда так сильно напивается, что не в состоянии держать глаза открытыми, не то что следить за детьми. Рут говорит, что ей нравится такая жизнь, потому что все лучше, чем школа. Я с ней не согласна, но никогда не произношу этого вслух.
Даже не знаю, завидую я тебе или сочувствую. Достав из халата пачку сигарет, она закуривает и указывает на белье, висящее на натянутой у трейлера леске с прищепками. Думаю, что эти чертята гадят ядовитыми отходами, пятна ничем не отстирать.
Я спрошу у мамы хороший отбеливатель и вечером занесу.
Спасибо. И за еду тоже, дети набили животы и сразу же уснули, хоть дали досмотреть сериал. Я скинула фото ужина соцработнику, она довольна. Пишет мне чаще, чем влюбленный парень.
Рут садится рядом со мной, бесцеремонно забирает мою кружку и делает глоток. Поморщившись, она высовывает язык и возвращает кружку.
Фу, без сахара.
Солнечные лучи потихоньку разливаются по территории трейлер-парка и падают на лицо Рут, такое бледное, что сквозь кожу видны вены.
Будешь? предлагает Рут, крепко затянувшись, и после того, как я качаю головой, усмехается. Правда бросила?
Да.
И не хочется?
Заткнись.
Рут тихо смеется, потому что знает, что хочется. Я бросила курить в середине лета, когда мама застукала меня за трейлером с сигаретой в зубах. Она расплакалась, и я в ту же секунду поклялась, что больше не притронусь к сигаретам. Я ненавижу расстраивать маму, а тем более доводить ее до слез. Так что между парой затяжек и маминым спокойствием я, конечно же, выбираю второе. Хотя полупустая пачка все еще лежит в моем рюкзаке.