согласитесь, что совершенно естественно встал передо мною вопрос: кто же она, эта таежная почтальонша с московским акцентом? Простите меня за мою неучтивость, но
Вы не сделали ничего неучтивого, перебила она меня, тайга освобождает людей от многого, в том числе, очевидно, и от учтивости.
Я молчал.
И еще: мужчины забывают, например, что на свете существуют бритвы
Это вы насчет моей бороды?
Нет вообще.
Видите ли, борода меня защищает от мороза.
И еще кое от чего
Закинув руки за голову, она блеснула полосками зубов.
Я промолчал.
Например, влюбиться в вас невозможно, не унималась она.
«Дорого же мне обойдется мое любопытство», подумал я и мысленно послал себя к чёрту.
Вы посмотрите на себя, на кого вы похожи! На лешего! Длинные волосы, рыжая борода
Не рыжая, а каштановая попробовал отшутиться я.
Каштановая, каштановая передразнила она, а я говорю рыжая, стало быть рыжая! Ну-с, что вас еще интересует? Может быть, сказать, сколько мне лет?
Зачем? Не думаете ли вы, что я скоро начну бриться?
Это вы мне в отместку за мое откровенное мнение о вашей внешности? Я считала вас остроумнее Однако кто же все-таки я? Как вы думаете?
Я не буду отвечать. Вам это, видимо, неприятно, а я не хочу, чтобы вам было неприятно.
Но я настаиваю и прошу. Кто же я?
Прохожая спокойно ответил я, раскуривая потухшую трубку.
И только?
И только. По крайней мере, для меня.
Прохожая усмехнулась она, презрительно и с ненавистью глядя мне в глаза.
Прохожая
которая не выдержала бы экзамена, если бы захотела стать актрисой, добавил я.
Она вскочила, темные глаза ее заблестели злым огоньком затравленного зверька.
Да! крикнула она. Я лгу! Слышите: я лгу! Я не почтальонша и никогда ею не была! Я такой же инженер, как и вы, с той только разницей, что я что я она проглотила слова и снова повалилась на койку, глубоко дыша и нервно покусывая алую отвернутую губу.
Впрочем, добавила она через некоторое время, вам нет ведь дела до того, какая между нами разница. Ведь я для вас только прохожая.
Минут пять мы молчали. Я досадовал на себя. Мне было ее жалко. Я встал и решил идти к себе. Кстати, и лампа начинала тухнуть керосин выгорал. Но Ирина опередила меня:
Я очень хочу спать.
И хорошо сделаете, сказал я. Вот вам моя койка, вот одеяло, сверху накройтесь еще вашим бушлатом. За печкой я послежу. Спокойной ночи.
Я вышел. Всё так же крутила метель, раскачивая сухие ели и лиственницы. Луна скрылась, на реке отрывисто, надоедливо лаяла лисица. В палатке рабочих храпел Иван, несмотря на несусветный холод печка потухла. Я раздул угли, подбросил дров и, когда они весело вспыхнули, достал книгу, уселся перед печкой и принялся читать. Прочитав страницы две и убедившись, что из чтения толку не будет, я отложил книгу и стал наблюдать, как корчится на огне береста. Лениво тянулись какие-то незначительные мысли: вспоминалось то одно, то другое. Сколько времени я сидел так и думал не знаю. Кажется, я вздремнул и проснулся от холода. Печка совсем потухла. Я вспомнил про гостью: наверное, и там давным-давно прогорели дрова.
Я вышел. Метель стихла, и на зеленовато-голубом небе, обсыпанном яркими звездами, повис стальной блин луны.
Осторожно откинув полог палатки, я вошел и присел на корточки перед потухшей печкой. Раздув огонь, я подкинул бересты. Она закорчилась, задымилась и вспыхнула жарким пламенем, потрескивая и освещая палатку. Я выпрямился и бросил взгляд на койку.
Ирина лежала на спине, укрытая одеялом, и нахмуренно, как-то чересчур напряженно смотрела на меня.
Подойдите тихо сказала она.
Я подошел и сел к ней на койку. Она запустила пальцы в мою бороду и улыбнулась, просто и мягко, как улыбаются выздоравливающие:
Какая смешная кудрявая борода. Сколько ей?
Год.
А вам? спросила она, опуская руку и неторопливо застегивая пуговицу на груди моей гимнастерки.
Тридцать.
У вас есть жена?
Нет. Я любил одну девушку, она была моей невестой, но потом вышла замуж за моего приятеля.
Ну и дура! рассмеялась она. Ведь вы, в общем, славный
Я почувствовал легкий холодок где-то под сердцем и невольно подвинулся ближе к ней, но она отстранила меня.
Послушайте, как-то задумчиво сказала она. Вы, наверное, задумывались над тем, что составляет радость жизни человека? Как по-вашему, что?
Не знаю, замялся я. Очевидно, целый комплекс причин: любимая работа, семья, любовь
Нет, вздохнула она, перебивая меня, все это не то. Знаете, что главное?
Ну-ка?
Она подперла рукой курчавую голову и, чуть прищурившись, коротко сказала:
Свобода!
Опять тоскливо залаяла в тайге лисица. Береста прогорала, в палатке стало темнее, и, как волны, заходили по брезенту странные красноватые отблески.
Ах, как она нужна вашей прохожей, нахмурив брови, тихо проговорила Ирина и вдруг, скрипнув зубами, стремительно схватила меня за плечи. Я наклонился и крепко поцеловал ее в теплые губы, чувствуя, как ускоряется стук моего сердца.
3 февраля.
Не знаю, вернусь ли я когда-либо снова к дневнику. Думаю, что нет. Бессмысленно писать, незачем, не надо ничего записывать больше Я познал весь кошмар, который окружает нас, как покойника саван. Я познал цену свободы.