Чья же будешь? повторил царь, не спуская с нее глаз.
Хлопова!.. чуть не плача отвечала Марьюшка.
Царь невольно улыбнулся.
А имя и отчество твое как? продолжал он ее допрашивать.
«Вот привязался-то!» думала Марьюшка и снова взглянула на царя; тот смотрел на нее так нежно, так ласково.
Марья Иванова отвечала она немного смелее.
Кто же твой батюшка, чем занимается?
Дворянин
И матушка есть?
Нет, у меня мамушка Петровна, а родной нет, померла, отвечала Марьюшка, глядя уже на царя, а сама думала: «Какой он ласковый, добрый!»
Царь еще раз поглядел на нее, потом повернулся и пошел дальше, но, сделав несколько шагов, остановился, подумал и, быстро повернувшись, вышел из палаты, бросив последний взгляд на Марьюшку.
По выходе царя все пришло в движение, все с еще большим, чем при входе Марьюшки, любопытством стали разглядывать ее, а она все никак не могла опомниться, прийти в себя после разговора с царем.
«Кажись, все уже кончилось, можно бы и домой идти, пришла ей в голову мысль. То-то Петровна будет охать да удивляться, как порасскажу я ей».
Что ж, теперь домой? обратилась она к бабке.
Что ты, что ты, дитятко! Никак нельзя, пока не придут от царя да не скажут, чтоб расходились, отвечала ласково бабка.
Вошли боярыни. В палате пронесся шепот. Все вопросительно смотрели на них.
Хлопова Марья Ивановна?.. спрашивали боярыни.
Желябужская подхватила внучку и выдвинула ее к боярыням. Те почтительно поклонились ей.
Государь изволил выбрать тебя своей невестой и приказал свести тебя на верх, в царицыны покои, передали они ей царскую волю.
Марьюшка растерялась, с испугом оглянулась кругом. Ей хотелось бежать отсюда, бежать без оглядки к своей мамушке Петровне, просить ее защиты, но боярыни с величайшим уважением, но тем не менее настойчиво взяли ее под руки и повели в царские покои перед расступившейся перед ними толпой.
Глава V
ходил из угла в угол по своей светлице Иван Васильевич Хлопов. Проводив дочь на царские смотрины, он стал неспокоен; всяко ведь бывает: иной раз счастье прямо с неба валится; понравится Марьюшка царю, вот и счастье, да какое еще! Тогда он первое лицо почти в Москве; все в его власти что хочет, то и творит; первый советник царя; бояре перед ним, мелким, ничтожным сейчас дворянином, заискивают, кланяются; ему везде почет богатые поместья так и сыплются ему в руки Было отчего быть неспокойным, отчего задуматься.
Эх, кабы?.. не выдержал, проговорил вслух Хлопов.
Он подошел к окну стекло запушено морозом, да и забор торчит перед глазами; все равно ничего не увидишь.
Долгонько, шепчет Хлопов. Впрочем, мало ль их там, сотня, а то и больше, поди, разгляди да выбери
Прошло часа два или три после ухода Марьюшки. С каждой минутой отец волновался все больше и больше.
Хлопов сел и начал барабанить по столу пальцами; брови его надвинулись на глаза; он делался все сумрачнее; на лбу показались морщины.
«Нет, дело не выйдет, продолжал думать он, мало ли там красавиц найдется хороша, правду сказать, и Марьюшка, да не то небось надо там моя Марья кроткая, тихая такая у нее и на лице-то написано, что скорей в монастырь ей следует, чем на царский стол нет, не след и думать пустяков и то, чего это я забрал блажь в голову! Повели ее, как и всех водят, а я уж и рассчитывать стал, как и что будет! горько усмехнулся он. Эх ты, беднота, беднота наша! Куда только не занесешься от тебя вишь, дочку на царский стол уж посадил, московской царицей сделал»
На дворе хлопнула калитка. Хлопов вздрогнул, быстро поднялся с места и подошел к окну. Напрасно он старался протереть стекло, обледенелое и покрытое инеем, оно было темно, непрозрачно.
В прихожей послышались шаги. Хлопов повернул голову к двери и увидел Желябужскую.
Ну? спросил Иван Васильевич тещу, не спуская глаз с двери и поджидая Марьюшку, но, взглянув на лицо Желябужской, он сразу понял все и зашатался. Если б не подоконник, о который он уперся рукой, то упал бы.
Марьюшка приказала тебе кланяться, заговорила Желябужская, она теперь царевна стала, наверху, в царицыных покоях.
Как сразу наверх?..
Так сразу и наверх пришли боярыни, поклонились ей чуть не в ножки и повели
Что ж царь, царь-то что?
Что ж царь? Царь ничего, облюбовал девку, и конец, говорила ликовавшая в душе Желябужская, освобождаясь от душегрейки.
Облюбовал как облюбовал-то, расскажи, матушка, толком, по порядку.
Что ж тебе по порядку рассказывать, чай, сам порядки знаешь, продолжала томить его старуха.
Откуда я порядки эти буду знать? нетерпеливо говорил Хлопов. Что я, бывал, что ли, на смотринах?
Ну, пришли мы, а там девок уже набрано страсть Господня, начала наконец рассказывать Желябужская, построили их всех в ряд, и мы, старухи, тут же стоим; вдруг царь выходит Посмотрел он, посмотрел да шасть прямо к Марьюшке, а она, моя голубушка, испугалась, трясется вся; царь на нее глаза уставил и улыбается, а потом заговорил.
Что ж заговорил-то он?
Что? Известно, что при таком деле цари говорят, спросил, чья она про Петровну говорила
Про Петровну?
Ну да, Марьюшка сказала, что у нее есть мамушка Петровна.