«На самом деле, как мог я поверить человеку, бродяге, занимавшемуся разбоем и нисколько мне не известного. Теперь вместо благодарности царской того и жди опалы, да за что и благодарить-то меня? думал он. За то разве, что я по своей оплошности потерял человек двести царского войска. Положим, не всех перебили, но где их теперь искать, разбежались небось остальные. Теперь вот иди один, а идти-то жутко: разбойников в этом краю великое множество, того и гляди, что нападут да голову снимут».
Вздохнул воевода и с камнем на сердце отправился в путь, ежеминутно оглядываясь и дрожа всем телом при малейшем шорохе.
В казацком же стане шло ликование. Легко досталась им эта победа, не было потеряно ни одного казака, враги же бежали прочь, да еще и сам воевода попал в полон. По нескольку чарок зелья прошло по рукам, сам атаман приказал выдать он был весел.
Вино сильно оживило казаков, подбодрило их, и развязались языки; над лагерем стоял гул. Запылали снова костры, закипели котлы, с нетерпением поглядывали на них проголодавшиеся после дела казаки.
Спасибо воеводе, говорили некоторые, кабы не он, сидели бы мы сложа руки, а теперь, по крайности, кости размяли
Ничто так не оживляет человека, как удача. Так и теперь: на всех лицах написано было довольство; все были веселы, начиная с атамана и кончая последним кашеваром.
Вскоре варево было готово, и казаки, расположившись кругами, с аппетитом принялись уничтожать свой завтрак.
Гляди, Митька, заговорил вдруг один из казаков, гляди, лешие!
Митька вздрогнул.
Эк тебя, нашел кого вспоминать! с досадой проговорил Митька.
Вот те раз дыхнуть, лешие.
Да где?
Да вон, эвон, на опушке из-за деревьев выглядывают.
Митька посмотрел туда и увидел трех человек, которых из-за темных панцирей, надетых на них, легко можно было принять издалека за кого угодно.
Тьфу, провались ты, сам-то ты леший! сказал он наконец.
Кому же им быть, как не лешим?
Заладила сорока Якова, это стрельцы!
И впрямь, Митька, стрельцы, ах, прах их возьми, зачем их занесло сюда, уж не нападать ли опять хотят, высматривают, может, надо атаману сказать?
Чего тут атаману сказывать, пойдем да спросим: зачем припожаловали? вмешался третий казак.
Поди-ка, они тебе бока-то начешут.
Начесали, поди, ты погляди, их всего трое!
Трое, а сзади небось остальные притаились.
Ну, не ходи. Братцы, кто со мной?
Поднялось еще четыре человека, все осмотрели свои кистени и направились к стрельцам.
Те сначала смешались и смотрели на приближавшихся к ним казаков, потом бросились в бегство; казаки пустились вдогонку. Тяжелое вооружение, чаща леса не давали стрельцам возможности быстро бежать; они с трудом продирались вперед.
Заманивают, анафемы! заметил один из казаков.
Ну, да поди ты, заманивают! огрызнулся Митька. Эй, вы, мишки лесные, лешие, погодите, сдавайтесь лучше в полон! крикнул он стрельцам.
Эй, сдавайтесь, прибавил другой казак, сдавайтесь живыми, не то наши свинцовые яблочки все равно нагонят вас.
Стрельцы нерешительно переглянулись и остановились.
Вот так бы давно, говорили казаки, окружая их, зачем вас принесло сюда?
К вам хотели, отвечали стрельцы.
Ой ли? засмеялся Митька. Что ж это за дело такое у вас к нам? Коли бы вы к нам шли, так не прятались бы, как лешие за деревьями, да и не бежали бы от нас.
Прямо-то боязно было идти!
Да что за дела у вас?
Мы к атаману.
Вот как! А зачем это вам атаман наш нужен!
К нему в вольницу хотим!
Казаки рассмеялись:
Такими-то вороньими пугалами? Ну делать с вами, видно, нечего, пойдем к атаману, и там уж как он скажет; принять вас его воля, а коли на сук велит вздернуть, так это мы с нашим великим удовольствием.
Казаки повели стрельцов к Ермаку. Тот издали завидел их.
Погляди, Иваныч, обратился он к Кольцу. Наши молодцы ворон поймали.
Сюда ведут, отвечал Кольцо, да мало ли их теперь по лесу бродят, воевода-то один домой отправился.
Ну что, молодцы, где вы этих ворон спугнули? спросил Ермак казаков, когда те подвели к нему стрельцов.
Да вот тут, атаман, на опушке словно лешие какие бродили. Поспрошать бы их надо было, зачем они пожаловали сюда.
Мы, атаман, к тебе шли, проговорил один из стрельцов.
Ко мне! Зачем?
Возьми ты нас к себе.
А на кой вы мне прах нужны?
Что прикажешь, все будем исполнять. Уж больно надоело нам в стрельцах жить. А у тебя, мы слышали, вольность, раздолье всего в избытке!
А что буду делать с вами? Ведь коли мы в поход двинемся, так вас на подводах надо будет везти, а этого у нас не водится. Да избалованы вы небось страх как, привыкли там у себя на печке сидеть, а у меня, поглядите, все молодец к молодцу!
И мы не отстанем от них, атаман, дай только нам с себя эту оборону снять.
А зачем они утекли от нас? вмешался Митька. Кабы они к нам шли по доброй воле, так и бежать бы незачем было!
Говорю, испугались, огрызнулся стрелец. Нас-то только трое, а вас эво сколько!
Ермак тихо переговорил с Кольцом.
Ну, делать с вами нечего, оставайтесь, только глядите в оба, у нас строго! обратился к ним атаман.
Уж это вестимо!
Вовек будем стараться! говорили стрельцы, отвешивая по поклону Ермаку.