Нехорошо, молодец, дальше-то!
Все равно говори!
Коли хочешь, твоя воля. Ты в царском венце, продолжала она, на тебя ночью напали, на одного, а кругом все мертвые, и ты сложил свою головушку, вот и все.
Ермак задумался; много правды сказала старуха, а последние слова и на вранье похожи.
Все-то ты наврала! проговорил Ермак, бросая несколько золотых на стол и берясь за шапку.
Поживи, молодец, увидишь, тогда скажешь, что старуха Власьевна не врет. А ворога-то своего черного берегись, закончила она.
Ермак не отвечал ей ни слова и молча вышел из лачуги.
Всю дорогу его занимала мысль, кто его ворог; в прошлом Власьевна ни в чем не ошиблась, рассказала все как по писаному Что же касается будущего, какая царская корона ждет его?
Ермак, подходя к пристани, где стояли его челны, издали услыхал два совиных крика, но не обратил на них внимания; не найдя у пристани ни одного челна, он не на шутку встревожился. Невдалеке он услышал стон.
Кто здесь? спросил Ермак.
Я, Степка!
Чего стонешь?
Живодер зарезал и челны со стрельцами угнал.
Ермак заскрежетал зубами, поднял Степку и потащил его наверх, в разбойничий стан.
Глава третья. Разбойничья шайка
Прежде, говорил Кольцо, Волга-матушка была река вольная, гуляй, бывало, от самого хоть Нижнего до Персии, и нет тебе запрета, никаких стрельцов не увидишь, о воеводах и не слыхать у нас было, да и народу-то нашему, казакам, вольнее жилось. Если захочет кто пошалить, руки поразмять, так идет, бывало, для этого без всякой опаски, да и добывали же добра всякого в волюшку, особливо от персиян доставалось; струг заберут, и чего-чего только нет в этом струге: и парча, и камни самоцветные, а об казне уж и говорить нечего! Да, бывало времечко, не воротишь его. Сунься-ка теперь хоть к Нижнему или в Персию,
ну и налетишь на Казань аль Астрахань, значит, и кланяйся родным, чтоб в поминанье записали
Долго вел свою речь Кольцо, лицо его было невесело при воспоминании о прошлом.
У другого костра велись совершенно другие речи. Здесь председательствовал Живодер.
Заколодило, как есть! говорил один из казаков. Вот уж неделя, как сидим, а хоть бы тебе один струг прошел, ведь эдак и с сумой пойдешь.
И где это провалились они все? Бывало, что ни день, проходят они, а теперь словно перетонули!
Мало, что ль, стругов-то ныне прошло? вмешался Живодер.
С хлебом-то? Спасибо! Что мы с ним будем делать?
А ты смотрел, что ли?
Сейчас видно!
Так вот они тебе все и выставят напоказ, вестимо, из опаски добро хлебом засыпают. А вам напасть бы на этот хлеб, может, и добро бы какое нашлось.
Поди напади, атаман так те нападет.
Живодер улыбнулся.
То-то и беда наша, что атаман у нас Ермак, проговорил он.
Тебя бы вот сделать атаманом страсть, чего бы ты не наделал! засмеялся казак.
Страсть не страсть, а так вот, сложа руки, не сидели бы.
Войной бы небось пошел на персидского султана? подзадоривал казак.
Может, и пошел бы, а здесь, как зверь, не прятался бы за кустами.
То-то бы султан перепугался, сам бы навстречу с поклоном вышел, всякого добра возами бы отвалил.
Зубоскал тут еще! рассердился Живодер. Не правду, что ль, говорю? Какого черта мы из оврага в овраг перебираемся, как зверье от охотника прячемся, на то ль мы собрались?
Собрались, вестимо, для дела, только ведь и отдохнуть надоть, а то и казны бы некуда было прятать.
Эх, дурья ты голова, как погляжу я, нешто мы отдыхаем?
А то что же, работаем, что ли? Атаман, жалеючи нас, отдышку нам дал.
Нас? Ну, уж это ты, брат, не ври. Не нас, а свою да Кольцову головы жалеючи, прячется он; чай, слышал, что царь деньги дает за их головы. Ну и прячутся, а тут из-за них жди! А тоже за удаль да молодечество в атаманы-то выбрали. Хороша удаль, нечего сказать! презрительно улыбнулся Живодер.
Не ты ль его выбирал?
Я не я, а другие.
Что ж ты прежде-то не говорил?
С вами нешто сговоришь, вам дело толкуют, а вы зубоскалите.
Ну-ну, говори, а мы послушаем, может, и впрямь дело какое скажешь?
Пустословить не стану, а что ежели и скажу, так скажу правду.
Ну, говори же, послушаем!
По-моему, так, атаман наш не атаман и Кольцо не есаул.
Кто ж они будут?
Ни рыба ни мясо. Таких ли нам, казакам-удальцам, нужно?
Тебя бы вот атаманом сделать!
Не про то я говорю, в сердцах отвечал Живодер.
Не знаю, о чем ты говоришь, только обещал не пустословить, а сам как есть пустословишь.
И не подумал! А я говорю, что Ермак нам не годится. Шутка ли, у нас чуть не три сотни; ведь каких бы можно было делов наделать, страсть, а мы прячемся. Кабы от Ермака избавились бы мы, лучше ничего и желать нельзя. Сейчас лодки побросали бы, а забрали бы себе струги. Мало ли их здесь ходит, а там в море Хвалынское, ух и раздолье бы, и волюшка была бы.
И впрямь дело! Сейчас бы мы это, заговорил казак, привалили к Астрахани, а там и гостинец нам уже готов. Хомут на шею да на перекладину. Уж правду сказать, Федька дело говорит.
Сидевшие вокруг засмеялись. Живодер озлился.
Видно, правда, что с вами, дураками, каши не сваришь, ну и черт с вами со всеми, погибайте, коли охота припала! проговорил он, поднимаясь.