Мысль о свидании с царевной с глазу на глаз крепко засела в его голову, долго обдумывал он, как бы устроить это, как бы повидать свою любу, услыхать от нее решительное слово, люб ли он ей?
Насколько Салтыков был счастлив после путешествия на богомолье, настолько несчастна была царевна. Она с ужасом заметила, как сильно развилось, несмотря на все ее старания заглушить в самом корне, это чувство; она ясно теперь сознавала, как мил, как дорог ей боярин. При одном воспоминании о нем ее бросало в краску, сердце усиленнее билось, на глазах блестели слезы, а на сердце так хорошо делалось, весело. Но чистая натура ее возмущалась против этого чувства, она сознавала, что нарушает долг, что не права она перед царем. Царевна твердо решилась если не забыть боярина, то, по крайней мере, ни взглядом, ни словом не выдать того, что творилось с ней; авось отстанет, а там как-нибудь обойдется все. При необходимых встречах с Салтыковым она избегала его взгляда, старалась развлечься чем бы то ни было, только бы не думать о нем.
Царевна рассыпала ласки царю, когда он навещал ее, а тот не наглядится на свою невесту, не наслушается ее голоса, с таким нетерпением ждет он свадьбы, а свадьба все отодвигается да отодвигается; то одно не готово, то другое, а там послы явились шведские, мир заключили с ними, нужно было праздновать этот мир, начался целый ряд торжеств, празднеств.
Был вечер, тихий такой, весенний; в растворенные окна царских теремов волнами врывался свежий, здоровый воздух. Царевна сидела в кресле одна, боярыни оставили ее; ярко горели вдали главы Симонова монастыря, царевна загляделась на них и задумалась.
В покое послышался шорох, царевна вздрогнула и обернулась, показалась фигура мужчины, она вскочила на ноги, перед ней стоял Салтыков. Царевна схватилась рукою за грудь, она испугалась, сердце замерло, в груди словно оборвалось что.
Ты боярин здесь?.. Зачем? еле могла выговорить царевна.
Она тряслась всем телом, не сознавая ясно, что угрожало ей, чем именно был опасен для нее приход боярина; она замерла от страха.
Зачем?.. Что тебе нужно, боярин?.. Уйди скорей уйди отсюда! лепетала она, не помня себя.
Царевна! заговорил Салтыков, голос его дрогнул, он быстро менялся в лице. Царевна, прости, что испугал тебя я давно искал случая повидать тебя одну, продолжал он, поговорить с тобой
О чем нам говорить с тобой, боярин? Уйди, увидят тебя здесь, нехорошо, право, нехорошо, уйди! взмолилась она.
А может, царевна, и есть о чем, почем знать? проговорил боярин. Ты не бойся, я давно искал случая, сюда никто не придет, я постарался об этом, нам не помешают торопливо продолжал Салтыков, подходя к царевне.
«Что мне делать, что делать-то? шептала про себя царевна. Зачем он пришел, что задумал, что ему нужно от меня?»
Ноги у нее подкашивались она не могла стоять и тихо словно подкошенная, свалилась в кресло. Салтыков стал решительнее, он подошел к царевне и остановился у кресла. Она с испугом глядела на него.
Не впервой, царевна, ты видишь меня здесь, во дворце, заговорил Салтыков, помнишь деревню? Часто я видал тебя в саду, ты была тогда маленькой девочкой потом три года я не видал тебя, а из головы, из памяти, ты не выходила у меня потом я встретил тебя в Москве в церкви в монастыре и Он замолчал.
Помню, боярин, все помню, упавшим голосом отвечала царевна,
только зачем ты вспоминаешь про все это, то все прошло уйди, уйди, боярин, вдруг взмолилась она, зачем ты пришел?..
Неужто ж, царевна, ты не догадалась, не поняла, снова дрожащим голосом проговорил Салтыков, не поняла, зачем я искал тебя всегда, отчего я не спускал с тебя глаз; неужто ж ты не поняла, что полюбилась ты мне, что без тебя жить не могу я Вырвали тебя, царевна, у меня, продолжал он, схватив ее за руку.
У царевны дрожь пробежала по телу от его прикосновения, ее бросило в жар, но руки она не отняла, не в состоянии, не в силах была отнять.
Вырвали тебя у меня, продолжал боярин упавшим голосом, против этого ничего не поделаешь, не отнять тебя у царя ну, да и им не вырвать у меня из души, из сердца тебя теперь дороже ты мне еще стала, царевна ты приказала уйти, не могу не в силах я я и пришел сказать тебе это душу тебе открыть люба ты мне так люба, что голову на плаху положу за тебя мне ничего не нужно, царевна будь ты царицей скажи только, что я люб тебе мне нужна только твоя ласка твой взгляд добрый, ласковый такой помнишь дорогой под Троицей скажи, царевна! взмолился боярин. Одно только слово и скажи что же молчишь, Марьюшка? Любимая, дорогая! шептал он, наклоняясь к ней.
Царевна, слушая его речи, не могла прийти в себя; и жутко ей было, и страшно, и хорошо в то же время; голова кружилась, в глазах было темно, она не знала, где она, что делается с ней, она была в забытьи, близка к обмороку. Салтыков нагнулся еще ниже; не выпуская ее руки, он шептал все тише и тише; шепот этот опьянял царевну. Салтыков обнял ее, прижал к себе, голова царевны бессильно упала к нему на грудь, что-то горячее, жгучее коснулось губ царевны. Обожгло их, она вся затрепетала, слезы брызнули из глаз, она бессознательно прижалась сама еще крепче к боярину, а горячие поцелуи осыпали ее губы, щеки, глаза, волосы