Так, пока мачехи нет, а Эренция по своему обыкновению сидит у себя в комнате и читает газеты с последними сплетнями, пора воплощать свой план в жизнь.
Я быстро одеваюсь и причесываюсь, прячу записку от отца, медальон и мешочек с монетами в карман и, нисколько не страдая, что покидаю эту комнату, выскальзываю в коридор.
Дверь в комнату Эренции оказывается плотно закрыта, и я, испытывая злорадное удовольствие, просовываю стоящую в углу метелку сквозь ручку. Мелкая пакость, конечно, но душу греет. Ну и даст мне форы, если вдруг заметят, что я куда-то сбежала, а не послушно чищу туалеты.
Спускаюсь на первый этаж, где за столами сидит очень много разномастного народа. Присматриваться времени нет. Не думаю, что мачехе потребуется много времени получить от ворот поворот у дракона. Надо быстрее делать ноги.
Вроде бы все спокойно и гладко складывается, но сердце отчаянно колотится, а адреналин в крови просто зашкаливает, когда я через едва скрипнувшую дверь выхожу на задний двор, заваленный бочками и ящиками.
Платье цепляется за все подряд, на каком-то торчащем гвозде даже остается клок подола, но я добираюсь до конца двора к неприметной деревянной двери. Толкнув ее, проскальзываю внутрь, очутившись в тесном переулке между доходным домом и зданием банка.
Да, трактир имеет очень удобное расположение в самом центре города. Так что и до нотариуса тут совсем рядом на расстоянии половины квартала, но сначала мне нужно выйти на главную улицу.
Ускоряю шаг и, периодически озираясь по сторонам, прохожу переулок, а потом и оживленную людную улицу, где умудряюсь смешаться с толпой. Чем дальше я иду, тем тревожнее мне становится.
Нет, я, конечно, готова бороться, но кажется мне, что Августа ведет какую-то игру, о которой не знала Адалия. И эта игра может оказаться весьма и весьма хитрой. Главное, нужно быть готовой к неожиданностям.
Останавливаюсь у высокого здания с узкими окнами, дома нотариуса фон Ляхтена, и поднимаюсь на крыльцо.
Нира Аделия? удивленно поднимает брови сам фон Ляхтен, открывший мне дверь. Вас прислала нора Августа?
Окидываю взглядом этого мужчину немного за сорок, похожего на беременного таракана: ножки тоненькие, а пузико выразительное.
Нет, нор фор Ляхтен, серьезно отвечаю я. Я пришла сама. За завещанием.
Глава 4
лицо вытягивается. Острый подбородок становится еще более острым, щеки впалыми, а пенсне чуть было не соскальзывает с его загнутого книзу носа.
Но Нира что-то бубнит он, и это раздражает.
А еще заставляет напрячься. С моей стороны было бы глупо надеяться, что человек, который сам не пришел рассказать мне о завещании, будет рад меня видеть. Но документы мне нужны, и без него их не получить.
Нира Адалия, намекаю ему, что он ошибся в моем имени. Что-то не так?
Фон Ляхтен начинает суетиться и пропускает меня в дом, предварительно выглянув на улицу, будто проверив, видел ли кто-то, что я зашла.
Ощущение, что захожу в логово маньяка, который меня в доме сейчас того, и концы в воду. Хотя, нет. Вон как дергается уголок рта нотариуса, он очень и очень нервничает.
Из глубины дома к нам выходит слуга, но фон Ляхтен с раздражением приказывает ему скрыться, а сам проводит меня по темноватому коридору с портретами предков нотариуса в тяжелых рамах на стенах.
В итоге мы оказываемся в его рабочем кабинете. Фон Ляхтен резким движением распахивает дверь и небрежно указывает мне на потрепанное кресло у небольшого камина. Такое ощущение, что он как холоднокровное животное даже в летнее время требует подогрева извне.
Из-за растопленного камина и закрытых на щеколду окон в кабинете воздух спертый, пахнущий старыми бумагами, дымом и немытым телом.
С изрядной долей брезгливости сажусь на самый краешек кресла, наблюдая, как сам фон Ляхтен достает какую-то папку из одного из забитых бумагами и свитками шкафов и садится за дубовый стол, складывая перед собой руки в замок.
Кажется, здесь он начинает себя чувствовать более уверенно. Зря. Я же с него не слезу.
Итак, нотариус смотрит на меня поверх своего пенсне, о чем вы нира Адалия хотели со мной поговорить?
Я не знала, что у вас проблемы с кратковременной памятью, нор фон Ляхтен, подняв бровь, говорю я.
Он, бедный, аж закашливается и все же теряет свои старомодные очки.
Кхе, простите нотариус, кажется, понимает, что просто не отделается. Да, конечно Вы сказали про завещание.
Именно про него, киваю и продолжаю выжидательно смотреть на фон Ляхтена, но он молчит. Про то завещание, которое вы должны были мне передать в день моего совершеннолетия.
И так не очень здорОво выглядящий нотариус, кажется, зеленеет. Надо все же посоветовать ему тут проветривать.
Посмотрите у себя в папочке, я киваю на ту, что он достал. Может, вам правда память проверить? Запамятовали, верно, что у меня день рождения был. Восемнадцать мне исполнилось.
Нотариус сглатывает и впивается пальцами в завязки на папке.
Ну так ничего страшного, наигранно хлопаю в ладоши. Можете вручить мне его прямо сейчас!
Я практически вижу, как в его голове с зализанной через всю лысину прядью, начинают крутиться колесики. Пыхтит все, поскрипывает.