Минут через десять я уже подходил к зданию, где жили крепостные холопы лицеистов длинному желтому строению, которое раньше вроде бы было общежитием какой-то придворной фабрики.
Своих холопов, а точнее свободных людей, которые продолжали считать себя моими холопами, я обнаружил на третьем этаже.
Алёнка и Дрочило, к моему удивлению, жили в собственных отдельных комнатах.
Правда, комната каждого холопа была размером с кухню хрущёвки или даже меньше, так что Дрочило в своё жилище едва втискивался. Тем не менее, факт предоставления холопам индивидуальной жилплощади, даже такой микроскопической, удивлял.
И Дрочило, и Алёнка были несказанно рады меня видеть. В общежитии им в целом жилось неплохо, разве что Дрочило пожаловался на незнакомую еду.
Алёнка же пожаловалась, что к ней приставал комендант общежития крепостной по имени Пепе.
Пепе вскоре появился лично, это был похожий на жабу мужик неопределённого возраста, рожа которого имела почему-то странный зеленоватый оттенок. Под глазом у Пепе заживал фиолетовый фингал.
Это тебя Дрочило так? спросил я у Пепе, За то, что приставал к моей девке?
Если бы, барин, Пепе отвесил мне поясной поклон, Это девка ваша и наделала. А я чего? Я токмо сказал, что у неё бёдра роскошные. Да пощупать захотел бедро, левое. Ну шоб убедиться, что оно и правда роскошное. А больше ничё и не делал.
Ого, ты умеешь драться, Алёнка? спросил я у девушки.
Конечно, Алёнка тогда в поместье вырубила на моих глазах охранника Кабаневичей поленом, но я до этого момента полагал тот инцидент чистой случайностью.
Я много
что умею, барин, покраснела Алёнка, И драться, и стрелять могу.
Стрелять?
Да. И пистолет знаю, и автомат.
Эм я даже растерялся на миг, Я думал, холопам это запрещено.
Запрещено, да только прошлый барин Прыгунов меня на охоту таскал, призналась Алёнка, Сам-то он стрелять не мог, барины же не умеют. Магия мешает. А зверя бить любил. Вот и заставлял меня бить разных птиц и тварей ему на потеху.
Из автоматов?
Так да. И из Карле умею, и из Баранова, барин.
Я понятия не имел, о чём она говорит, но сам факт, что Алёнка умеет стрелять, меня приятно удивил.
А еще тебя как прежний барин Прыгунов пользовал? спросил я Алёнку, Прости за нескромный вопрос, конечно.
Алёнка покраснела еще пуще прежнего.
Не было того, пробормотала красавица-крестьянка, Он того, прошлый барин В общем, не любил он женщин. Мальчиков брал.
Ну, для Прыгуновых это норма, пожал я плечами, Ожидаемо. Кстати, они мне вчера прислали сообщение, что собираются меня убить. И вы тоже собирайтесь. В смысле не убивать меня, а наоборот защищать. Давайте поскорее.
А на самолёте полетим, барин? спросила Алёнка.
Непременно, я повернулся к Пепе, А ты не лезь больше к моей девке. И другим не давай. И обеспечивай моих холопов по высшему разряду.
Я бросил коменданту три рубля.
Всё сделаю, барин! заверил меня Пепе.
Мы с холопами покинули общежитие и прошли полквартала на восток.
Шли мы в оружейный магазин «Пушки! Пушки! Пушки!». Почему владелец магазина не удовлетворился одними «Пушками!», а напихал в название сразу три оставалось загадкой.
В этот магазин я, помнится, заходил еще когда бродил по Царскому селу в поисках работы.
Но тогда я, разумеется, ничего здесь не купил, по причине отсутствия денег. Только поразглядывал местные стволы, чисто из любопытства. А потом суровый продавец меня прогнал, заявив, что у него не музей.
Шаманов вроде рассказывал мне, что «Пушки! Пушки! Пушки!» это сетевой магазин, возникший на базе оружейных заводов, которые лет двести назад принадлежали Пушкиным. Возможно и название сохранилось с тех пор, а менять его не стали, не желая лишаться бренда, хотя Пушкины уже давно обеднели и потеряли весь свой бизнес.
Кому принадлежит сеть «Пушки! Пушки! Пушки!» сейчас, я понятия не имел. Рядом с входом висел вертикальный штандарт, изображавший серебряные мечи на черном поле. Но такого герба я не знал и даже в Лицее ни разу не видел.
На двери в магазин помешалась табличка, предупреждавшая «с едой, животными и холопами не входить!» ниже которой располагалась картинка зачеркнутые мороженое, собака и бородатый крепостной.
Проигнорировав табличку, я толкнул дверь и вошёл вместе с Алёнкой и Дрочилой.
Продавец был тот же, что и в прошлый раз.
Усатый мужик, явно ветеран войны, а может даже и войн.
Усы у мужика были идеально квадратной формы, а одну руку заменял подвижный киберпротез из серебристого металла. На кибермужике была майка-алкоголичка и потёртые треники, изо рта торчала вонючая сигара. Мундир продавца, весь в орденах и медалях, висел у него за спиной, на спинке кресла.
Когда мы вошли, ветеран смерил нас профессиональным безразлично-недовольным взглядом.
С холопами нельзя, говорил продавец, как будто плевался, причём прям в рожу, Написано же. На дверях.
Я умею читать, спасибо, кивнул я, Но это не холопы. Они свободные люди, я дал им вольную.
Это было не совсем правдой. Дрочиле я вольную дать не мог, потому что украл его у Прыгуновых. А Алёнке не мог, потому что она из-за ошибки писаря вообще не была оформлена крепостной.