Есть! Смотрите-ка, какая гнусь, дери её совы!
Мы посмотрели.
Он вытащил из-за ворота мундира одного из «солдат» цепочку с медальоном, сделанным в виде маленького пера. Грубая и неряшливая работа. Но когда Колченогий чуть повернул пёрышко, то, поймав на себе свет ущербного месяца, оно озарилось по краям бледно-розовым, удивительно болезненным сиянием. Не какая-то подделка, которую очередной дуралей таскает под одеждой, а очень даже настоящий драный совами предмет, отзывающийся на месяц Ила.
Племя Гнезда, мрачно произнес я.
Голова, до этого момента внешне довольно индифферентный, сделал стойку, словно терьер, почуявший в кустах затаившуюся лисицу. Внимательно осмотрел амулет, порвал цепочку и убрал его к себе в карман, как весомое доказательство. Больше, чем находить подобные улики, Фогельфедер обожает находить их владельцев, а ещё лучше создателей, и сажать в подвесные клетки, болтающиеся над морскими скалами.
До тех пор, пока чайки не обклюют кости приговорённых добела.
Вполне понимаю тайную службу. В Айурэ не жалуют тех, кто молится на возвращение Птиц. Хуже обычных предателей только предатели рода человеческого.
Затем нашли и солнцесвет в колбе, полностью высосанный, бесполезный.
Не их, полагаю. Перламутрового колдуна, высказал версию росс-телохранитель.
Есть хоть какие-то следы этого парня? Болохова находка не впечатлила.
Я не слишком вежливо и не особо тихо хохотнул. Стоило сострить, что вокруг нас очень внушительный след. Мы стоим почти что в самом его центре.
Но меня совершенно возмутительным образом проигнорировали все присутствующие.
Ритесса поманила Болохова, указывая на что-то за самым дальним телом от нас. Там, в выплавленной нише, укрытая плотным плащом, спала женщина.
Спала безмятежно и глубоко, дыша ровно, спокойно и ничуть не тревожась, что вокруг неё собрались странные незнакомцы.
До этого мгновения я считал, что все наши действия в поисках неизвестного колдуна лишнее обременение. Но Рут прислала мне неожиданный подарок. Там, где я его не ждал.
Точнее совсем не ждал. Давно потерял хоть какую-то надежду найти погасший след. Во мне вскипела буря эмоций, но я старался оставаться спокойным, вокруг много чужих глаз.
Это наш колдун? спросил Болохов.
Ида Рефрейр кивнула.
Не знаю, что здесь произошло и с кем она сражалась, но эти, небрежное движение в сторону напавших на неё, пытались захватить её.
Или помочь.
Она промолчала.
Я присел перед спящей на корточки, глядя на лицо, часто снившееся мне последние восемь лет. Она совершенно не изменилась и не постарела за эти годы, хотя была старше меня на десятилетие. Знакомый мягкий профиль, изящная шея, сейчас удивительно короткие тёмные волосы, но мелкие кудри никуда не делись. Казалось, ещё секунда и длинные ресницы затрепещут, она проснётся.
Но это только казалось. Ни один колдун не может пережить такое волшебство без последствий для себя.
Я обмотал пальцы на правой руке носовым платком, наклонился над ней, разжал губы
и зубы, радуясь, что мышцы челюсти не напряжены. Взялся за лиловый от недавней магии язык.
Что вы делаете?! Голос ритессы Рефрейр звенел от возмущения и гнева.
Реагируя на него, воспринимая точно команду, мрачный росс сделал тяжёлый шаг в мою сторону, но путь ему преградил Болохов, ничуть не смущаясь размерами соотечественника:
Руна, ритесса. Её следует извлечь как можно скорее. Мы же не хотим, чтобы, проснувшись, она сочла нас врагами и по ошибке совершила нечто непоправимое? Её солнцесвет пуст, а наши нет.
Отойди, Ларченков. Она нехотя признала, что мы правы, и росс отступил, снова живой горой встав за её плечом.
От руны осталась лишь сглаженная тоненькая пластинка, словно почти исчезнувший леденец. Я осторожно извлёк находку, завернул в платок, отдал колдуну.
Ещё при ней был меч. Очень короткий, простой, скорее похожий на большой кинжал. Серые ножны, расшитые чёрной ниткой, грубый набалдашник на рукоятке, обмотанной стёртой кожей. Дрянной меч, баланс у него показался мне странным, противовес совершенно не выполнял свою задачу, да и оружие, давно вышедшее из употребления с появлением шпаг и сабель. Клинок держался на её поясе благодаря двум защёлкам.
На склонах воронки, словно зрители в амфитеатре, стали собираться седьмые дочери, привлечённые кровью. Я насчитал четверых. Пока они уселись на почтительном отдалении, но ещё неизвестно, что будет, если тут соберётся несколько десятков.
Или сотен.
Мы заберём колдунью, произнёс я бесцветным голосом. Вернём в Айурэ.
Хотелось бы мне знать, кто она такая. Ты встречал её? Вопрос Иды Рефрейр был обращён к моему коллеге Болохову.
Нет.
Конечно же не встречали. Болохов потому, что он не вхож в высшие круги и не мог пересекаться с Перламутровым магом. Ида же потому, что она младше меня. А значит, восемь лет назад ей было не больше семнадцати и находилась она в Школе Ветвей, откуда выход возможен только после выпуска в девятнадцать.
А к этому времени женщина, лежавшая перед нами, уже исчезла из Айурэ. И я последний человек, который её видел.
ГЛАВА ПЯТАЯ. ШЕСТНАДЦАТЫЙ АНДЕРИТ
Может и странное словосочетание, но что есть, то есть.