Так что я надеюсь, он поутихнет. И больше не станет кричать об увольнении настоящего профессионала, госпожа Анвен церемонно подняла бокал с яблочным соком. Да, у Пинкипейна троллийские корни, но мы давно привыкли оценивать людей по их делам. А дела его самые достойные.
Мы согласились. Сейчас за ужином, когда мы отвоевали коллегу и друга у дракона, стало будто бы даже легче дышать. Мы все были не просто винтиками в механизме, который крутят чужие руки и хорошо, что Абернати это тоже понял.
Он продолжит искать лунных лис, негромко произнес Кассиан, разглядывая студентов за столами. Сегодня на ужин был пастуший пирог из картофеля и мяса и овощной салат все сытное, вкусное, ребята ели за обе щеки, только приюжанка, влюбленная в несчастного Шеймуса, так и не притронулась к содержимому своей тарелки.
Увы, вздохнул Аликан, поддевая вилкой кусочек пирога. В анализ крови он не поверил. Да, это сбило его с толку, но Посмотрим, что там найдется в Королевском архиве.
Мы можем защитить наших ребят, пусть временно, от веселого восторга госпожи Анвен не осталось и следа. Но лунных лис не перестанут искать. И убийца здесь, в академии. И у него свой способ, который мы пока так и не обнаружили. Лорнет Оливии это все-таки немного другая вещь.
К тому же, я не думаю, что она вот так возьмет и отбросит приказ отца ради своих целей, сказал Кассиан.
Лишний раз проявить себя перед его величеством и натянуть нос Абернати она не убивала бы Шеймуса, а тащила его к отцу.
С этим нельзя было не согласиться. Мы негромко обсуждали события в академии до конца ужина, но так и не пришли к каким-то общим выводам. Потом, когда мы с Кассианом уже вошли в нашу комнату, он вдруг заметил:
Мы ведь так и не понимаем его мотив. Зачем ему кровь лунной лисы? Как элемент исцеляющего зелья? Но мы бы знали, если б в академии был кто-то с тяжелой болезнью.
Мой Троллийский недуг, усмехнулся Кассиан. Но даю тебе слово, я не убийца.
Мог бы и не говорить я никогда не поверила бы, что Кассиан способен причить кому-то зло. Узор на ковре поменялся вместе с фазой луны; я задумчиво посмотрела на него и спросила:
Зелье невидимости? Или избавление от порчи? Помнишь, ты говорил, что Пинкипейн справился с любовным проклятием?
Говорил, рассмеялся Кассиан. Но любовные проклятия все-таки не такая штука, для которой нужна кровь лунной лисы. Их можно снять зельем дурбаган. Три капли слезы лебедя, малая мера порошка из корня мандрагоры и белая роза, которая расцвела в полнолуние.
Я кивнула и вспомнила, что в колледже Септимуса Франка никогда не было белых роз слишком дорогой товар. Зелье дурбаган мы изучали только в теории. Кассиан поставил чайник на огонь, я прошла к окну и, глядя на тьму, которая окутала сад, предположила:
А если ему нужен голем? Легендарный помощник, который никогда не слабеет и не устает?
Голема придется показать в академии, откликнулся Кассиан. Его не скроешь от людей.
Он достал с полки чашки и вдруг сказал совсем другим тоном, теплым и мечтательным:
И что мы все говорим о преступлениях и мотивах убийцы? Я бы предпочел вернуться к тому, на чем мы вчера остановились.
Я отвернулась от окна, чувствуя, как на щеках проступает румянец. Мне вдруг сделалось холодно, но за этим холодом горел огонь куда там драконьему пламени.
Мы и правда говорили не о том. Никто не знал, сколько времени нам отпущено убийца искал лунных лис, Абернати был в ярости, понимая, что его обманули, но не зная, кто именно и как это сделал. Рано или поздно он догадается о зелье, и тогда нам несдобровать но Кассиан смотрел на меня, и все остальное лишалось смысла. Становилось ненужным и глупым.
Неправильным.
Лишним.
У Кассиана были сильные и одновременно очень нежные пальцы когда они скользнули по моему телу, я вдруг почувствовала себя очень важным ингредиентом зелья. Того зелья, которое сплавляет двоих в единое существо.
Губы горели от поцелуев. Там, где Кассиан прикасался ко мне, кожу охватывало огнем, но он не жег и не ранил, а окутывал теплом, на которое каждая струна моей души отзывалась музыкой. Я закусывала губу, чтобы не кричать, и все-таки не в силах была удержать крик.
Двое становились одним, ведомые тем, что наверно и было любовью. Без красивых книжных слов, без обещаний и клятв просто движимые тем глубинным ритмом, который сплавлял навсегда, так, чтобы никто не смог разделить и разлучить.
И потом, лежа в объятиях Кассиана, я думала, что все это навсегда. Наша нежность и тепло, наша любовь, которая вдруг взяла и соединила первых встречных так, чтобы больше никогда не уйти.
Тогда я еще не знала, что уйду от него сразу же, как только часы пробьют полночь.
Глава 12
Кажется, я была в академии. Вот знакомая статуя Просперо Андроникуса, вот широкая лестница куда же я так спешу, словно от меня зависит что-то очень важное, и я ни в коем случае не должна опоздать.
Нет, это все-таки не академия. Я не знала этих коридоров и лестниц, никогда не бывала в этом темном здании с неровными старинными стенами. И запаха этого не чувствовала он, дикий и резкий, разрывал ноздри, не давая дышать.
Так пах хищник. Огромный древний хищник, для которого люди были добычей. Пищей, лакомой пищей.