Абернати рвет и мечет. Понимает, что тут дело нечисто, но доказательств у него нет. Собирается в Королевский архив, поднимать все документы по лунным лисам.
И откуда ты только все это знаешь? поинтересовался Кассиан. Пинкипейн ослепительно улыбнулся.
Заходил в ректорат, к Милли, ответил он. Она как раз оформляла запрос на допуск в архив, а я спросил, для чего. Потом Абернати вышел, назвал меня троллийской грязью и велел не лезть к его секретарше даже по работе.
Ты теперь с Милли? поинтересовался Кассиан. Уже устал считать твоих поклонниц, честно говоря.
В улыбке Пинкипейна мелькнула печаль.
Тоже считаешь, что мне пора остепениться? спросил он, крутя в пальцах галтованный сердолик: медовый свет этого камня нужен для того, чтобы усилить Кошачий коготок. Нет, на мне мой род и закончится. Незачем подвергать кого-то моим горестям.
Я прекрасно его понимала. Нет ничего приятного в том, что тебя оценивают по далекому предку, а не по твоим делам.
Жизнь меняется, заметил Кассиан. Далеко не все такие, как Оливия и Абернати.
Верно, не стал спорить Пинкипейн. Но таких, как они, достаточно, чтобы
Он вдруг осекся. Дотронулся до виска, опустил руку и вдруг рухнул на пол, потеряв сознание.
Студенты, которые рассматривали коробки со всем необходимым для создания Кошачьего коготка, дружно ахнули. Кто-то из девушек бросился было помогать, но Кассиан махнул рукой: не мешайте! Мы склонились над Пинкипейном, Кассиан похлопал его по щекам и поднес к носу пузырек с нюхательными солями.
Дружище, ты чего это? спросил он, когда Пинкипейн открыл глаза. Ну-ка, нюхай! Сейчас станет легче.
Один из парней открыл окно, впуская в лабораторию сырой осенний ветер. Кассиан помог Пинкипейну сесть; тот провел ладонями по лицу и снова начал клониться в сторону.
Давайте доктора позовем, предложила одна из девочек, глядя на Пинкипейна с нескрываемым сочувствием и теплом. Кассиан кивнул и снова принялся водить пузырьком с солями у него под носом.
Неужели забор крови натощак так повлиял? спросила я. Мы же потом позавтракали.
Голова Пинкипейна безжизненно свесилась к левому плечу, и он хрипло пробормотал что-то невнятное. В лабораторию вбежал доктор с саквояжем в руках присел рядом с пациентом, оценил его состояние и вынул золотистый кристаллик.
Эх, слаб народ, произнес Даблгласс. То вы с супругой у меня под наблюдением, теперь еще вот это
Он прижал кристаллик к виску Пинкипейна, и я увидела, что по коже биолога расползается тоненькая темная сетка, похожая на паутинку. Когда кристаллик уткнулся в нее, послышалось недовольное шипение, словно недуг сопротивлялся исцелению.
Лихорадка гван, сухо отрапортовал доктор Даблгласс. Она спокойно спит в организме, но проявляется
на фоне кровопотери. Вот, пожалуйста!
Кассиан нахмурился.
Хотите сказать, что все это из-за забора крови?
Доктор только плечами пожал.
Получается, что так. Одолжи мне пару ребят покрепче, понесем этого бедолагу в больничное крыло, он обернулся на студентов, которые сейчас были похожи на стайку воробушков, дрожащих от страха. Ну что, дети, на этой неделе вы точно без введения в общую биологию.
В лаборатории всегда есть носилки для тех, кто может пострадать от взрыва или отравления Пинкипейна, который едва пришел в сознание и бормотал что-то неразборчивое, уложили на них, и двое парней понесли его в больничное крыло. Кассиан пошел сопровождать друга, а я осталась с ребятами: Кошачий коготок был простым зельем, и я вполне могла с ним справиться и без Кассиана.
Итак, Кошачий коготок. Ускоряет заживление мелких ран, порезов и кровоподтеков в два-три раза. Нам понадобится пять средних листьев алоэ, малая мера порошка корня окопника, три больших меры дождевой воды и две малых меры луары. Ставим котел на слабый огонь!
Студенты дружно сделали, что было велено. Я отправила несколько сушеных корней окопника в каменную ступку и принялась работать пестиком.
А с господином Пинкипейном все будет хорошо? спросила хорошенькая девушка с испуганными голубыми глазами. Я кивнула.
Разумеется! Доктор Даблгласс профессионал, он поднимет его на ноги. Не волнуйтесь, скоро вы встретитесь на лекции по биологии.
Девушка вздохнула так, словно хотела бы встретиться с Пинкипейном не на лекции, а где-то в более романтичном месте, и студенты дружно взялись за пестики и ступки.
Вернулся Кассиан я подошла к нему и негромко спросила:
Ну как он там?
Да, это лихорадка гван во всей красе, мрачно ответил зельевар. Доктор Даблгласс дал ему все лекарства, но он так еще толком и не пришел в себя.
Я испуганно посмотрела на Кассиана и спросила:
Неужели это может быть от забора крови? Ты ведь взял совсем немного!
Не знаю, не знаю, покачал головой Кассиан. Лихорадка вспыхнула так, словно у него уже была какая-то болезнь крови. Или ее взяли намного больше, чем взял я.
***
На большой перемене мы отправились в больничное крыло. Возле белых дверей уже толпились девушки с цветами и фруктами, и доктор Даблгласс выглянул в коридор и сердито сказал:
Куда вы с цветами, барышни? Рано, он еще не умер!
Девушки смущенно опустили свои букетики, а Кассиан заметил: