Но понёс его покорно и довольно бодро.
Кстати, я захватила и несколько больших теплых шкур, предвкушаю, как сделаю себе настоящее ложе.
Я чувствовала взгляд Леха и его волнение. Меня это немного напрягало. Надо как-то поговорить с ним и объяснить, что я ему не пара. Хотя жутко неловко поднимать эти темы ни с того ни с сего. Так можно и сердце человеку разбить ненароком.
Когда мы добрались к моей коморке, я открыла перед Лехом дверь. Он занес тюки и шкуры вовнутрь, сгрузил в углу, как я попросила, но вдруг замер, побледнел, после чего неверяще уставился на меня.
Ах да, в моей же постели мирно посапывает княжич! Я ему еще и рубашечку на груди расстегнула, чтобы дышать было полегче.
Смутилась.
Народ ведь пока не в курсе, что Людвиг живет у меня. Блин, что же этот Лех подумал!
Я его просто лечу! объяснила напряженно и постаралась поскорее выпроводить парня прочь. Поблагодарила за помощь, но в ответ получила такое обиженное выражение лица, что захотелось треснуть влюбленного идиота по голове.
Нет, ну почему в этом мире никто не хочет просто слушать слов? Почему никто мне не верит??? Как горохом об стенку!
Поспешила прикрыть дверь и устало прислонилась к ней спиной. Сколько нервов нужно для того, чтобы переносить тараканы местных в головах!
Чтобы отвлечься, быстро соорудила ложе из тюков и шкур. Какое это было блаженство упасть на него и широко раскинуть руки. Сено пахло полем и свободой, шкуры давали тепло и уют Неужели я кои-то веки хорошо посплю?
Людвиг проснулся посреди ночи и громко засопел. От возмущения, полагаю.
Да уж, как только ему становится легче, начинается цирк.
Я зажгла свечу и сонными глазами посмотрела на своего подопечного. Он сверил меня взглядом некоторое время, после чего заявил:
Требую ответов! Немедленно!!!
А можно я посплю? взмолилась устало. Давайте поговорим утром
Ага, проще стену попросить, чтобы в сторону отъехала
Пришлось присесть, кое-как протереть глаза и уткнуться теперь уже в чужое смущение.
Да, перед сном я заплела косу, которая у меня была шикарной золотой, длинной, красивой Наверное, мелкие кудряшки топорщились вокруг лица, но так как Инга была девушкой крайне миловидной, даже это выглядело очень мило. Я была в скромном закрытом платье, но оно подчеркивало тонкую талию и изящность фигуры. Грудь у меня была совсем небольшой, но в том-то и изюминка: ни у кого больше такой нет! Одна я такая уникальная, непохожая на других
Короче, Людвиг залип на несколько мгновений, разглядывая сонную меня. Потом вздрогнул, зажмурился, а я усмехнулась. Да, я действительно нравлюсь местным мужчинам. Но пользоваться этим не собираюсь. Мне просто незачем
Набросила плащ, волосы спрятала под капюшоном и произнесла:
Ладно, спрашивай уже
Во-первых, я требую обращаться ко мне по статусу и на «вы» начал Людвиг сурово, решив, наверное, бороться со своей симпатией ко мне при помощи гнева и проявлений дурного характера. Во-вторых, я вообще не уверен, что ты всё это не подстроила собственными руками!!!
Ну вот, старая песня.
И зачем мне это надо? осторожно поинтересовалась я. Если бы я хотела вас убить, то мне даже изгаляться бы не пришлось: просто оставила бы вас без помощи во время приступа, и дело с концом! Идеальный способ! Но я, как видите, в который раз вас спасаю! Так что в чём вы ещё можете меня обвинить?
Людвиг нахмурился: похоже, он реально считал, что я добиваюсь его гибели. Слишком глубоким было предубеждение, слишком мучительной рана из-за потери брата
Мне даже стало жаль его. Можно было бы обвинить княжича в глупости, ослиной упертости, недальновидности, но ему было десять, когда погиб Маттео. Такие раны не закрываются вообще никогда и гноятся всю жизнь. В десять лет парень решил, что знахарки это зло, поэтому не задумывается о других вариантах. Иногда то, что мы принимаем в детстве, идет за нами всю жизнь.
До сих пор помню одну забавную историю, которую использовала, когда писала статью о дурных привычках. Маленького слонёнка держали в неволе в весьма негуманных условиях. Держали не на цепи, а на верёвке, а эту верёвку привязывали к крепкому металлическому колышку. Слоненок пытался вырваться и раз, и два, и много дней подряд, но был слишком маленьким и слабым, чтобы справиться с этим. Потом он смирился, прекратил попытки освободиться и в конце концов привык. Шли годы. Он стал огромным сильным слоном, которого не то, что колышек стальные прутья не удержат. Но его по-прежнему привязывали верёвкой к маленькому невзрачному колышку. И слон был уверен в своем бессилии.
Просто потому, что в детстве он попытался справиться и не смог. Воспоминание о собственном разочаровании и стало его клеткой. То, что происходит с нами в детстве, формирует нас, и не всегда в хорошую сторону
Так и Людвиг приобрел свою подозрительность и непримиримость в таком возрасте, когда еще не было силы и мудрости, когда душа была ранимой, а сердце легко разбивалось на части
Поэтому мне даже не в чем его обвинить
Выдохнула, набравшись ещё большего терпения.
Я не желаю вам зла, Людвиг произнесла как можно мягче. Я хочу вам помочь! Чем быстрее вы выздоровеете, тем быстрее я вернусь в деревню, на свободу! Поверьте, мне не хочется здесь быть также сильно, как и вам видеть меня! Давайте договоримся: вы больше не противитесь мне, а я а я изо всех сил пытаюсь