Род поджал губы.
А ты бы не сказал, что тут было доказательство вмешательства со стороны более развитого общества? Я имею в виду, ведь пролетарских революций обычно не находишь в такого рода культурах, не так ли?
Редко, Род, и когда они случаются, пропаганда рудиментарна. Агитация в средневековом обществе никогда не ссылается на основные права: такая концепция чужда данной культуре. Вероятность вмешательства крайне велика
Губы Рода раздвинулись в недоброй усмешке.
Ну, старый механизм, похоже, мы прибыли в подходящее место, чтобы открыть свою лавочку.
На верхнем уступе холма, служившего городку фундаментом, они наткнулись на беспорядочную двухэтажную постройку, окружавшую с трех сторон освещенный факелами двор. Четвертую сторону замыкал деревянный частокол с воротами. Из ворот вышла компания смеющихся, хорошо одетых молодых людей. Род уловил обрывки пьяной песни. Гремела посуда, и голоса требовали мяса и эля.
Я так понимаю, что мы нашли один из лучших постоялых дворов.
Я бы сказал, что это оправданное предположение, Род.
Род откинулся в седле.
Выглядит неплохим местом для ночлега. В этой культуре возможна колбаса с чесноком, Векс?
Робота аж передернуло.
Род, у тебя крайне странные вкусы!
Дорогу! Дорогу! протрубил голос у него за спиной.
Обернувшись, Род увидел рысью едущий в его сторону отряд солдат-кавалеристов, за ними катилась позолоченная с богатой резьбой карета.
Перед солдатами скакал герольд.
Посторонись с дороги, парень! крикнул он. Едет карета королевы!
Королевы! Брови Рода взлетели ко лбу. Да, да! Во всех смыслах, давай посторонимся!
Он ткнул Векса коленом. Конь свернул с дороги и прискакал к месту на обочине, дававшему Роду возможность хорошо рассмотреть королевскую свиту.
Занавески в карете были полузадернуты, но осталось пространство для обзора. Фонарь отбрасывал теплый желтый свет внутрь кареты, позволяя Роду бросить короткий взгляд, когда карета проехала мимо.
Стройная хрупкая фигура, закутанная в темный дорожный плащ с капюшоном, бледное с мелкими чертами лицо, обрамленное белокурыми, почти платиновыми волосами, большие темные глаза и маленькие, очень красные, сердито надутые губы.
И молода, и очень молода едва миновала детство, подумал Род.
Она сидела, выпрямившись, словно штык проглотив, выглядя очень хрупкой, но также и очень решительной и каким-то образом, всеми покинутой, с той враждебной, вызывающей осанкой, которая так часто сопровождает страх и одиночество.
Род уставился вслед удаляющемуся отряду.
Род.
Род вздрогнул, тряхнув головой, и сообразил, что карета уже давным-давно скрылась из виду.
Он сердито посмотрел на затылок коня.
Что такое, Векс?
Я загадал, не заснул ли ты.
Черная голова повернулась к Роду, большущие глаза едва заметно смеялись.
Нет. Род развернулся в седле, оглянувшись на поворот, за которым скрылась карета.
Векс принудил свой голос к терпению.
Опять Мечта, Род?
Род нахмурился.
А я думал, у роботов нет эмоций.
Нет. Но у нас есть-таки врожденная неприязнь к отсутствию того качества, которое часто называют здравым смыслом.
Род бросил ему кислую улыбку.
И конечно, оценка этого качества именуется иронией, поскольку оно в основе своей логично. А ирония предполагает
чувство юмора, да. И ты должен признать, Род, что есть что-то неистребимо юмористическое в человеке, который полгалактики преследует плод своего собственного вымысла.
О да, разумеется, это гомерический хохот. Но разве не в этом разница между человеком и роботом, Векс?
В чем? В способности создавать воображаемые конструкции?
Нет, в способности увлекаться ими. Ну, давай-ка посмотрим, нельзя ли нам найти тебе тихое стойло, где ты сможешь спокойно пережевывать свои данные.
Векс повернулся и потрусил в ворота постоялого двора.
Когда Род спешился, из конюшни выбежал конюх. Род бросил ему поводья и велел:
Не давай ему слишком много воды, а затем прошел в большой зал таверны.
Род не знал, что в помещении может быть дымно и без табака. Строительство дымоходов на этой планете явно числилось среди недоразвитых искусств.
Однако клиенты, похоже, не возражали. Помещение было заполнено голосами. Люди были заняты громкими разговорами. Огромный зал вмещал двадцать с чем-то столов больших и круглых, впрочем, было и несколько столиков поменьше, занятых людьми, чья одежда отмечала их, как находящихся выше простонародья (но недостаточно высоких, чтобы останавливаться в замке). Освещение состояло из сосновых факелов, которые усиливали общую задымленность, сальных свечей, которые мило капали на гостей, и огромного очага, пригодного для того, чтобы зажарить целого быка, чем именно он в данный момент и занимался.
Небольшая орда мальчиков и крестьянских девушек поддерживала постоянный поток еды и питья, проходивший между столами и кухней: многие из них демонстрировали немалое искусство в беге по пересеченной местности.
Рослый лысоватый человек в завязанном на широкой талии фартуке выскочил из кухни с дымящейся деревянной тарелкой трактирщик, надо полагать. Дела сегодня ночью шли хорошо.
Человек поднял взгляд, увидел Рода, мигом узрел ало-золотой камзол, шпагу и кинжал, общий явно авторитетный вид, туго набитый кошель особенно кошель и сунул тарелку ближайшей служанке. Он подлетел к Роду, вытирая руки о фартук.