Неправда, ты сказал, что сам распорядишься, тут же ответил Шуклин. Я занимался Синицевой, а ты её супругом. Так что не впутывай меня.
Ну как же Болотов совсем растерялся. Т-ты сказал, что без проблем передашь это медсестре.
Вот они отморозки! В попытках подставить Болотова не чураются даже здоровьем пациентов! А если бы у Синицева действительно инфаркт случился?
Шуклин стоит спокойный, словно вообще не при делах.
Всё, пора отвечать им тем же. Я против таких методов борьбы, но такого отношения к пациентам точно не потерплю!
Значит, Болотов, остаётесь на ночное дежурство и к завтрашнему дню подготовите для всех остальных доклад на тему гипертонического криза! гаркнул Зубов. Остальные быстро разошлись по своим пациентам! С Синецевым я сам закончу.
Я подробно расписал наставнику, что было предпринято для купирования криза, и Зубов отправился в бокс. За пациента я больше не переживал. С учётом воздействия кардиологической магиии в минимальном объёме с ним всё будет в порядке.
Я Света, кстати, раздался голос за моей спиной.
Я развернулся и увидел ту самую медсестру, которая делала инъекцию пациенту.
Константин Алексеевич, врач-интерн, кивнул я ей. Молодец, очень вовремя отреагировала. Твои действия спасли пациента.
Я просто выполняла указание, покраснела она. Пациента спасли вы, и это ни капельки не приукрашено!
Светочка, развращаешь тут нового врача? подошёл к ней Терентьев. Этого одобряю, молодой, красивый, умный. Как я в молодости!
Я просто познакомилась, Света ещё сильнее залилась краской и поспешно убежала дальше работать.
Хорошая девка, молодец, с видом эксперта подмигнул мне Терентьев. Ну, мне тоже пора к себе в отделение. Вдруг родит кто резко, а меня нет.
С этими словами он с важным видом удалился.
Я забрал результаты обследований и устроился в ординаторской заполнять истории болезни.
Хозяин, позвал меня Клочок. Я уже полдня за Соколовым
наблюдаю. Он к психиатру сходил, вот умора.
Значит, всё-таки решил провериться, усмехнулся я. Потом сразу серьёзно спросил: А за Шуклиным не следил?
Нет, признался Клочок. Я же не мог разорваться! А что-то случилось?
Я вкратце рассказал ему произошедшее.
Так, значит, Шуклин действовал самостоятельно. Ну это вполне в его духе, совершенно не подумать про пациента и просто не передать назначения. Повторяется уже, со мной так же делал.
Вот он мышь неотёсанная, по-кошачьи выругался Клочок. Эти повадки у него не отнять. Что делать будем?
Испортим ему свежезаполненную историю болезни, отозвался я. Пациенту это не навредит, а его самого явно оставят переписывать. Для начала сойдёт.
Так это я запросто, пискнул крыс. Порву, пролью чернила и пусть себе дежурит. Хозяин, но ты же сам хотел сегодня остаться?
Перенесу на завтра, отозвался я. Сегодня много сил потратил магических на этого пациента с кризом. Тем более, тут сразу два кандидата, третий явно не нужен.
Тогда я пошёл, заявил Клочок. Я знаю, где Шуклин ныкается, чтобы подремать. История явно где-то там же валяется. Найду, порву! И Шуклина, и историю!
Лучше только историю, одёрнул я его.
Клочок убежал, а в ординаторскую зашёл Болотов.
И как мне т-теперь доказать, что я назначал моксонидин? сокрушённо спросил он. Ч-честное слово!
Почему сам не передал это медсестре? со вздохом спросил я.
Т-так Шуклин сам вызвался, мол, ему что-то ещё надо, поэтому заодно и с-скажет, ответил Женя. Я н-не хочу, чтобы меня считали некомпетентным врачом.
О собственной репутации он печётся больше, чем о здоровье пациента. У каждого свои тараканы в голове.
Ты назначал при пациенте, в палате? уточнил я.
Д-да, кивнул он. Но с-сам пациент этого же не подтвердит, он спит.
Зато соседи могут, пожал я плечами. Они частенько прислушиваются к осмотрам других. Поспрашивай у них, вдруг кто-то запомнил.
А это идея! обрадовался Болотов. Спасибо большое!
Я вышел вслед за ним, намереваясь ещё раз проведать Лаврентьева. К моему удивлению, тот уже успел найти с Блохиным общий язык и что-то ему эмоционально рассказывал.
Больше без скандалов? спросил я, войдя в палату.
Да нормальный мужик оказался, кивнул Лаврентьев. Зря я на него наезжал.
Я рад, усмехнулся я. Как самочувствие?
Лучше, Константин Алексеевич, бодро отозвался тот. Долго мне тут лежать?
Десять дней, потом с рекомендациями выпишем, отозвался я.
Десять дней это была не просто цифра с потолка. В клиниках существует строгое понятие, именуемое «оборот койки».
По этому показателю определяют качественность работы самой клиники. За год через клинику должно проходить определённое количество человек. И среднее время для лечения одного пациента десять дней.
Я сам был ярым противником подобных вещей. Ну как можно в цифрах измерять лечение людей! Как можно точно быть уверенным, что десяти дней хватит, чтобы пациент выздоровел? Это невозможно.
Но таковы правила этого нового мира, и все их сразу мне не изменить.
Отлично, обрадовался Лаврентьев. Соскучился уже по свободе!
А у меня диабет подтвердился? спросил Блохин.
К сожалению, да, кивнул я. Анализы все пришли, сахарный диабет второго типа. Теперь вам тоже предстоит сесть на диету и принимать специальные препараты. Кроме того, к вам завтра придёт эндокринолог для лечения своей магией.