Доктор, а у меня случаем не чахотка? вдруг шёпотом спросил Гордеев. А то мало ли Может, меня правда изолировать надо.
Чахотка это устаревшее название туберкулёза. Не думал, что кто-то до сих пор так говорит.
К сожалению, туберкулёз я тоже прямо сейчас не мог отрицать. Симптомы похожи и на него. Однако говорить это пациенту не самая лучшая идея.
Вряд ли, спокойно ответил я. А был контакт с больным туберкулёзом?
Нет, помотал он головой. Волнуюсь просто.
Особое внимание при учёбе в медицинской академии уделяется общению с пациентами. Для того, чтобы стать хорошим врачом, мало просто уметь диагностировать и лечить. Надо ещё и уметь успокоить, подбодрить пациента. А иногда, наоборот, чуть припугнуть. Особое искусство.
Этому я долго учился в прошлой жизни и в итоге научился выбирать технику общения с пациентом практически идеально.
Не переживайте, вероятность такого исхода практически нулевая, ответил я. Скоро вас заберёт медсестра на анализы, пока отдыхайте.
Перед уходом я активировал свой пульмонологический аспект, чтобы немного снизить интенсивность симптомов. Главный способ прокачки всех аспектов это их использование. Но пока что толку от них мало, разве что кашель и одышка станут чуть менее интенсивными.
Я занёс Ольге Петровне направления, на этот раз отдавая их лично в руки. Шуклина вообще не было видно, видимо, снова где-то в сестринской.
Как только я зашёл в ординаторскую, ко мне сразу подлетел Соколов.
Константин, мне нужно извиниться, торопливо проговорил он. Я вчера запугал вашего пациента. Надеялся, что вам из-за этого попадёт от Зубова. Мне очень стыдно, правда, стыдно!
Выкрикнул последнюю фразу он не мне, а куда-то в сторону. Забавно, наш с Клочком план сработал как надо.
Правда, сомневаюсь, что эффекта хватит надолго. Потом нужно будет придумать что-то новенькое.
Неприятно, что ты так поступил, пожал я плечами. Надеюсь, больше такого не повторится.
Я всё понял, торопливо кивнул он. Прости ещё раз.
Сказав это, Роман вылетел из ординаторской. Порядок он всё-таки здесь навёл, причём очень даже неплохой. Решил на сделку с совестью пойти.
Убедившись, что больше вокруг никого нет, я подошёл к своей сумке.
Ну что, как всё прошло? шёпотом спросил я.
Отлично, хозяин, донёсся голос Клочка из сумки. Особенно было забавно, когда он начал лихорадочно наводить уборку, всё повторяя, что это сделка с совестью.
Представляю себе эту картину.
К Шуклину идти? спросил крыс.
Пока нет, ответил я. Иначе это будет подозрительно. Не знаю, расскажет ли Соколов про свои приключения, но в разговоре всё равно нечто подобное может всплыть. Пока сиди в сумке.
Тогда посплю, раздался зевок Клочка.
Я услышал шаги, приближающиеся к ординаторской, и поспешно отошёл от вешалки.
В ординаторскую вошла Тарасова. Вижу её реже всех остальных, вот кто точно мог бы стать ниндзя, по мнению моего крыса.
Константин, кажется запнулась она. Можешь помочь?
Пока это чуть ли не единственный интерн, который никак не проявляет агрессию ко мне. По крайней мере, явно.
Не могу быть уверен, она может и сама за моей спиной козни строить. Однако сейчас я вижу перед собой девушку и коллегу, которая просит помощи. И отказать не могу.
Конечно, кивнул я. В чём дело?
Я подозреваю у своего пациента эрозивный гастрит, объяснила Тарасова. По жалобам, по анамнезу. В общем, всё говорит о нём.
Я взял у неё историю болезни и быстро пробежался глазами. Боли в животе, изжога, тошнота, рвота с прожилками крови. В анамнезе длительный
приём нестероидных противовоспалительных препаратов, хронический гастрит. Всё сходится.
Так, а в чём нужна моя помощь? удивился я.
Главный инструментальный метод обследования для подтверждения диагноза это проведение эзофагогастродуоденоскопии, ответила Лена. А пациент не смог её пройти.
Понятно. Такое бывает, хоть и нечасто. ФГДС это далеко не самая приятная процедура. Через рот в желудок вводят длинную трубку. Ротовую полость при этом обрабатывают спреем из лидокаина.
Однако если у человека сильный рвотный рефлекс пройти процедуру он не сможет.
Он весь измучился, но не вышло, добавила Тарасова. Я, конечно, взяла все лабораторные тесты, но анемия в крови и признаки воспаления это лишь косвенные доказательства.
Кал на скрытую кровь? спросил я. Назначали?
Да, но пока что он ещё не сдал материал, чуть покраснев, ответила Лена. И это всё равно будет косвенное подтверждение диагноза. Надо визуализировать эрозии.
Так, если в рвоте были только прожилки крови активного кровотечения нет. Значит, жизни пациента ничего не угрожает. Но Тарасова права для постановки диагноза без ФГДС никак.
Значит, выход один проводить обследование под общим наркозом, подытожил я. Для этого его надо переводить в хирургию. Тем более, если есть риск массивного кровотечения.
Но как мне всё это подать Зубову? спросила Лена. Если, как я уже и сказала, прямых доказательств диагноза нет?
Проведите ему рентгенографию желудка с контрастированием, предложил я. Контрастное вещество заполнит эрозии, и их будет видно на снимке.
Точно, как я сразу не подумала! воскликнула девушка. Спасибо, Костя.