Оборотень. Или метаморф. Хищник, прячущийся в стае. Тот, кто мог нанести удар, а затем снова раствориться в толпе. Идеальный убийца.
Где его найти? Где он обитает?
Алексей открыл рот, его челюсть двигалась, но вместо слов из горла вырвался лишь сухой, скрежещущий хрип. Фиолетовый свет в его глазах начал бешено мерцать, как в неисправной лампе.
Говори! я вложил в приказ остатки своей воли.
Па па тело на столе начало мелко дрожать, его сотрясала предсмертная агония механизма, у которого кончился завод.
Некромантическая энергия, мой единственный
мост к его угасшему сознанию, начала рваться. Тело на столе задергалось, как марионетка с обрезанными нитями.
Короткие, резкие спазмы проходили по его рукам и ногам. Фиолетовое свечение в глазах бешено замерцало, угасая, как догорающий уголь.
Я терял его. Я терял свой единственный шанс.
Где Ваксин? я рванулся вперёд, забыв о слабости, и вцепился в его холодные плечи. Руки под моими пальцами были твёрдыми, как дерево.
Он смотрел на меня уже почти невидящим взглядом. Челюсть двигалась, но звуки, вырывавшиеся из горла, были нечленораздельными, как у человека, перенёсшего тяжёлый инсульт.
Па выдохнул он, и изо рта пошла тонкая струйка тёмной, застоявшейся крови.
Что «па» я встряхнул его, пытаясь силой удержать ускользающее сознание. Палата? Пароход? Говори!
Па-а-арк, последнее слово вырвалось из него вместе с остатками некромантической энергии. Это был не звук, а скорее, его тень. Хриплый, едва слышный выдох.
Тело в моих руках обмякло. Голова безвольно упала на грудь, фиолетовое свечение в глазах окончательно погасло, оставив после себя лишь пустую, стеклянную муть. Алексей Волк-Ветров снова стал трупом теперь уже окончательно.
Я отпустил его и отшатнулся назад, тяжело опираясь на край соседнего стола.
Тишина морга снова вступила в свои права.
Парк. Он сказал «парк».
В Москве сотни парков от крошечных скверов до огромных лесных массивов. Осталось выяснить, в каком именно.
Задача из невыполнимой превратилась в почти невыполнимую. Но это был след. Единственный, который у нас был.
Тяжёлая стальная дверь морга захлопнулась за мной с гулким лязгом, отрезая мир мёртвых от мира живых. Я едва держался на ногах, опираясь о холодную стену коридора.
В приёмной меня ждали все. Они замерли, увидев меня. Ярк, Долгоруков, Аглая и даже Семеныч, который с профессиональным интересом разглядывал нашу компанию.
Ну что? Ярк вскочил, делая шаг мне навстречу. В его голосе не было терпения.
Ваксин, выдохнул я. Мой голос был сухим скрежетом, слова царапали пересохшее горло. Один из людей Волка. Он в парке.
В каком парке? практично уточнил Долгоруков. В Москве их десятки!
Вот это и нужно выяснить.
Ярк не стал терять ни секунды. Он уже доставал телефон.
Алло? Это я. Срочно допросите Пашу где банда Волков обычно собиралась? В каких парках? он на мгновение замолчал, слушая ответ. Его лицо просветлело. Что? Только в одном? Отлично!
Он повернулся к нам, и в его глазах снова зажглась искра надежды.
Сокольники. Волки контролировали восточную часть парка. Там их территория.
Через пятнадцать минут кортеж из чёрных автомобилей без номеров мчался к Сокольникам. Я сидел, откинувшись на мягкую кожу заднего сиденья, и старался не потерять сознание, концентрируясь на ровном дыхании.
Каждый толчок на неровностях дороги отзывался тупой болью во всём теле.
Четыре процента.
Я мысленно проверил Сосуд.
Цифра горела в сознании красным сигналом тревоги. Это было уже не просто число на ментальной шкале; это было физическое ощущение. Холодный вакуум в центре груди, медленно расширяющийся, высасывающий тепло.
Проклятье, почувствовав мою слабость, перешло от пассивного расхода к активному потреблению. Оно было хищником, и оно почуяло кровь. Мою кровь.
Эй, вы там живы? Долгоруков обернулся с переднего сиденья. Его обычная бравада сменилась плохо скрытым беспокойством.
Пока что, шепнул я, не открывая глаз.
Ярк тем временем превратился в полевого командира. Он говорил по защищённой линии связи, его голос был чётким и властным, как удар хлыста. Через свои каналы он за несколько минут получил фотографию Ваксина худощавый парень лет двадцати пяти с острыми, хищными чертами лица и странными зелеными глазами.
Рассылаю всем нашим людям, объявил он, закончив разговор. Пятьдесят человек уже на подходе к парку. Оцепят периметр. Прочешут каждый куст за час. Он не уйдёт.
У главного входа в парк уже собрались люди Ярка. Суровые, молчаливые мужчины в тёмных костюмах, они бесшумно растворялись в ночных тенях, вооружённые и готовые к бою.
Атмосфера напоминала предрассветную тишину перед штурмом.
Святослав Игоревич останется здесь с Аглаей, распорядился Ярк, его голос был сухим и деловым. Он окинул меня быстрым, оценивающим взглядом. В вашем состоянии в парк соваться опасно.
Он был прав.
Спорить было бы пустой тратой драгоценного дыхания, которого мне и так не хватало. Моё тело было ненадёжным инструментом, едва державшим строй. Только воля Архилича заставляла его оставаться в вертикальном
произошла мгновенно.
Раздался тошнотворный звук рвущихся сухожилий и трескающихся костей. Его мышцы вздулись буграми, перекатываясь под кожей. Шерсть на загривке встала дыбом, превратившись в жёсткую, как проволока, щетину. Морда вытянулась, плечи неестественно расширились, разрывая ткань рубашки.