Медсёстры стояли поодаль, глядя на меня с новым выражением. В их глазах была смесь благоговения и первобытного страха. Моя репутация «чудо-доктора» только что перешла на новый уровень.
Я кивнул Мельникову, словно завершая обычную консультацию.
Пациентка стабильна. Рекомендую наблюдение и седативные. Ей нужен отдых.
Развернувшись, я пошёл к выходу, не обращая внимания на оцепеневших коллег. Каждый шаг отдавался болью от истощения, но я шёл прямо.
Архиличи не шатаются.
Святослав, подожди!
Голос Ольги, слабый, но настойчивый, остановил меня у самого порога.
Я остановился, не дойдя до двери, и медленно обернулся. План сработал.
После такого шока всегда наступает волна благодарности самая чистая, самая концентрированная форма Живы. Нужно было лишь дать им секунду, чтобы
осознать случившееся, и сделать вид, что я ухожу, чтобы подстегнуть их.
Я вернулся к каталке. Ольга, оправившись от первого шока, смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Она взяла меня за руку. Её пальцы были тёплыми, живыми.
Свят, её голос дрожал от пережитого. Если бы не ты Я чувствовала, как умираю. Сердце словно сжимал ледяной кулак. Холод А потом твой крик он был не снаружи, он был внутри меня. И эта тьма она отступила. Спасибо тебе!
Её слова, подкреплённые искренней, концентрированной благодарностью, превратились в энергию. Я почувствовал, как тёплый, живительный поток вливается в мой опустошённый Сосуд.
Пятнадцать процентов. Не густо за спасение от почти неминуемой смерти, но лучше, чем ничего.
Пётр подошёл и крепко, с мужской силой, пожал мне руку.
Спасибо, Святослав. Ты дважды за день спас мою сестру. Я в неоплатном долгу перед тобой.
Его благодарность была другой не эмоциональной, как у Ольги, а твёрдой, основательной. Ещё тринадцать процентов. Итого двадцать восемь к тем семи, что были.
Тридцать пять. Уже что-то.
Не стратегический запас, но хватит, чтобы продержаться несколько дней, если не будет новых эксцессов.
Так, Мельников, оправившись от шока, решительно шагнул вперёд, возвращая себе роль главного врача в этой ситуации. Хватит эмоций. Пациентку необходимо немедленно перевести в кардиологическое отделение под постоянное наблюдение. У неё очевидные проблемы с сердцем, даже если сейчас приступ купирован. Это моя специализация, я
Нет! голос Ольги прозвучал неожиданно сильно. Она посмотрела прямо на Мельникова. Я остаюсь здесь. И моим лечащим врачом будет доктор Пирогов. Он единственный, кто понимает, что со мной происходит!
Это невозможно! Это грубейшее нарушение всех протоколов! возмутился кардиолог. Пирогов ординатор-терапевт на испытательном сроке! Он даже не штатный врач! А это случай для ведущего кардиолога клиники!
Это мое право как пациента выбирать лечащего врача, упрямо заявила Ольга.
Сестра права, спокойно, но твёрдо сказал Пётр. И как её брат, и как врач этой клиники, я поддерживаю её решение. Мы видели, на что способен доктор Пирогов. Мы доверяем ему больше, чем протоколам.
Мельников посмотрел на меня, потом на упрямых Поляковых и понял, что битва проиграна.
Хорошо, процедил он сквозь зубы. Но я немедленно доложу об этом главврачу Морозову. И если с ней что-то случится, вся ответственность юридическая, административная и моральная ляжет на вас, Пирогов.
Принимаю, кивнул я. Я принимал не ответственность. Я принимал контроль над ситуацией.
Когда палата опустела и остались только мы втроём, Пётр отвел меня в сторону. Его тон сменился с уверенного на обеспокоенный.
Свят, отбросим формальности. Скажи честно что это, чёрт возьми, такое? Что за болезнь, которая сначала имитирует обширный инфаркт? В медицине так не бывает.
Честно? я выдержал паузу, глядя ему прямо в глаза. Я не знаю. Пока. Это не похоже ни на одну известную мне болезнь. Это нечто атипичное, агрессивное и, судя по всему, разумное в своих действиях. Мне нужны дополнительные, очень специфические исследования. И мне понадобится твоя помощь.
Я не соврал ему.
Я действительно не знал природу этой твари. Пока не знал.
Но я знал, с чем имею дело с магическим паразитом. И обычные анализы здесь не помогут. Нужен был доступ к совершенно другим источникам. К архиву графа Ливенталя, например. И, возможно, к знаниям, которые я оставил в своём прошлом мире. Но это всё равно, что искать иголку в стоге сена.
Охота на эту тварь только начиналась.
Не прошло и часа, как в палату тихо вошёл Сомов. Он закрыл за собой дверь, создавая пространство для приватного разговора. Его лицо было непроницаемо, но в глазах читалась смесь научного любопытства и карьерного расчёта.
Пирогов, Мельников ввёл меня в курс дела. Его отчёт звучит как научная фантастика. Элевация ST, патологический Q и полная реверсия всех признаков за несколько минут после, эм вашего вмешательства. Как? Какой механизм вы задействовали? Это не похоже ни на одну известную магическую практику.
Я понимал его научный интерес. Но сейчас любая теория это лишь трата времени. У нас есть нестабильный пациент с рецидивирующими кризами неясной этиологии.
Пётр Александрович, я обещаю рассказать вам все детали, как только вылечу Ольгу, уклонился я от ответа. Сейчас важнее её здоровье. Давайте сосредоточимся на лечении. А для научной статьи у нас ещё будет время.