Он видел, как я мыслю, как анализирую данные, как иду против очевидного. Его ставка это не вера и не азарт. Это профессиональное признание. И в моих глазах оно стоило дороже всех остальных выигрышей вместе взятых.
Ну а теперь главное блюдо! Гвоздь программы! Фёдор поднял самый толстый конверт. Святослав Игоревич Пирогов! Две тысячи рублей собственной ставки, умноженные на коэффициент три, плюс премия от организаторов тотализатора за блестящую и зрелищную победу! Итого восемь тысяч!
Он протянул мне увесистый, набитый купюрами конверт. Я взял его.
Он был тяжёлым. Восемь тысяч. Это была не просто сумма. Это была зарплата иного врача в государственной клинике. Это была цена подержанного автомобиля.
С этими деньгами я мог перестать зависеть от «Чёрных Псов» и их ночлежки. Мог снять нормальную квартиру, где Костомар не будет пугать соседей, а я смогу оборудовать себе лабораторию для ритуалов, не опасаясь, что кто-то войдёт.
Это была свобода. И я её только что выиграл.
Впечатляет, заметил я, небрежно взвешивая конверт в руке. Не знал, что медицинские дуэли так хорошо оплачиваются в этой клинике.
Это не дуэль оплачивается, подмигнул мне Фёдор, спрыгивая со стола. Это вера в друзей так щедро окупается! Кстати, раз уж мы все так внезапно разбогатели, все идут праздновать в «Золотого петуха»! Ты с нами? За твой счёт, разумеется! добавил он и тут же расхохотался.
Я покачал головой, убирая конверт во внутренний карман.
Спасибо, друзья, но у меня ещё есть дела. Может быть, в другой раз.
«Золотой петух». Шум, пьяные, бессмысленные разговоры, бесполезная трата драгоценного времени. Мои «дела» были куда важнее.
Дома меня ждал двухметровый рыцарь-скелет, который, я очень на это надеялся, ещё не спалил кухню, пытаясь приготовить свой «праздничный ужин». И беглая дочь графа.
Постепенно ординаторская опустела. Толпа схлынула так же быстро, как и собралась, унося с собой шуршание купюр.
У каждого в руках был маленький, звонкий кусочек моего триумфа, и теперь они спешили конвертировать его в свои приземлённые, человеческие радости.
Я уже собирался уходить, когда заметил, что Варя всё ещё здесь. Она медлила у двери, делая вид, что поправляет причёску, но я прекрасно видел её игру. Все остальные уже вышли.
Мы остались вдвоём в опустевшей, пахнущей азартом и чужой эйфорией комнате.
Свят, она подошла ближе.
Она сократила дистанцию, вторгаясь в моё личное пространство ровно настолько, чтобы это было интригующе, но ещё не вульгарно. Классический, веками отточенный приём. Я уловил тонкий, едва заметный аромат дорогих французских духов ещё одно оружие из её арсенала.
Я хотела спросить Помнишь, ты подарил мне ключ? она подняла на меня взгляд.
Конечно, я помнил. Он был эффективным способом держать её любопытство на коротком поводке.
От таинственной двери, кивнул я, подыгрывая. Что с ним не так?
Когда ты наконец покажешь мне, что за ней? она чуть наклонила голову, и её блестящие каштановые волосы соблазнительно скользнули по плечу. Я умираю от любопытства. Серьёзно, я каждый день прохожу мимо всех старых дверей в клинике и думаю может, эта? А может, вон та, в подвале?
Она стояла чуть ближе, чем требовал больничный этикет. В её карих глазах плясали озорные искорки. Она играла, и играла хорошо.
Терпение, Варя, улыбнулся я. Всему своё время. Скоро.
«Скоро» это слишком расплывчато, она картинно надула губы. Завтра? Послезавтра? Через неделю?
Скоро это значит скоро, загадочно ответил я, наслаждаясь своей властью над её мыслями. Поверь, ожидание лишь усилит впечатление.
Она хотела сказать что-то ещё, возможно, сократить дистанцию ещё на пару сантиметров, но тут я заметил движение за стеклянной дверью ординаторской.
Ольга.
Стояла в коридоре, прижимая к груди какую-то папку, и смотрела на нас. На её лице застыло кислое выражение смесь обиды, недоумения и да, это была она. Ревность.
Мощное, иррациональное чувство, отличный катализатор для необдуманных поступков и ценных ошибок. Прекрасно.
Незапланированное, но очень полезное осложнение. Соперничество между ними может принести неожиданные дивиденды в будущем.
Мне пора, сказал я, делая едва заметный шаг назад, разрывая интимность момента. Увидимся завтра на утреннем обходе.
Варя проследила за моим взглядом и тоже заметила Ольгу. Что-то хищное и довольное промелькнуло в её глазах понимание ситуации и удовлетворение от произведённого эффекта. Она грациозно развернулась и пошла к выходу, бросив через плечо:
До завтра, победитель.
Покинув клинику, я привычно направился к станции метро. Вечерняя Москва встретила меня гулом толпы и прохладным воздухом после дневного дождя.
За моей спиной, на расстоянии следовал спутник «хвост» от Морозова. На этот раз был кто-то новенький.
Он даже не пытался прятаться, просто добросовестно и твердолобо выполнял свою работу. Я давно перестал обращать на них внимание они стали такой же частью городского пейзажа, как фонари или киоски с газетами.
Спустившись в гудящее подземелье метро, я погрузился в свои мысли, обдумывая события минувшего дня.
Восемь тысяч рублей приятно оттягивали внутренний карман пальто. Вместе с новой, повышенной зарплатой в терапевтическом отделении это давало мне ту самую финансовую независимость, о которой я не мог и мечтать ещё пару недель назад.