О, Лариса Дмитриевна, вы за капельницей? тревожно вопросил он, пристально глядя на Саву. Простите, но не стоит пока вам тут находиться.
Простите, дверь была открыта, смущенно кивнула я, делая шаг от койки.
Сава проследил за мной встревоженным взглядом.
Звони, если что, обернулась я у двери. У тебя же есть мой номер?
Есть, напряженно кивнул он. Спасибо, Лара!
Доктор вышел из палаты и кивнул мне следовать за ним:
Пойдемте. Голова не болит сегодня?
В кармане зажужжал мобильный, но я проигнорировала:
Немного, но я не замечаю отстраненно отвечала я, еле подавляя желание обернуться на палату Савы. Вы ампутировали ему ногу
Спасти, к сожалению, не удалось, подтвердил он. Ему предстоит долгая реабилитация. Проходите.
Я нерешительно переступила порог процедурной, чувствуя, как начинаю снова дрожать изнутри. Захотелось броситься обратно к Князеву. Вся эта реальность, о которой он предупреждал Сава без ноги и с пустым взглядом с перспективой долгой реабилитации
Лара, с вами все хорошо? Доктор смотрел на меня настороженно, обернувшись от шкафчика с лекарствами.
Да, кивнула я.
Присядьте. После сотрясения возможна слабость.
А мне подумалось, что ведь не все знают, что Князев меня прикрыл своей фамилией. И что для какой-то там комиссии я уже уверенный резидент мира с зубастыми пациентами.
Может, вам поговорить с психотерапевтом? учтиво предложили мне. Вы выглядите встревожено. Посттравматический синдром нормален, но не стоит стараться преодолеть трудности лишь собственными ресурсами.
Я кивнула:
Спасибо, обращусь.
Хорошо. Давайте взглянем на вас.
Мне обработали ссадины на спине, осмотрели и выдали капельницу для Князева. Все это время мобильник жужжал в кармане, и когда я добралась до лифта, раздраженно выудила его из кармана.
Мама.
Я прикрыла глаза, сжимая пальцы на прохладном штативе капельницы.
Мама.
Князев.
Клиника эта
И вчерашний монстр с зубами.
А теперь еще Сава без ноги.
Я будто повисла между прошлым и будущим, и надо как-то продолжить существование, но хочется лишь замереть, забиться в щель или под одеяло в номере Князева и не вылезать.
Вздохнув, я набрала маму.
Лара, что там у тебя? Прости, я тебя достаю, но все это очень странно! Ты сказала, что приедешь с мужчиной?
Я глубоко вдохнула, медленно выдохнула и шагнула в лифт.
Я была на осмотре перед выпиской, не переживай, заговорила спокойно.
Что сказали?
Что все хорошо у меня. И да, я буду с мужчиной.
Слушай, но ведь еще на прошлой неделе у тебя никого не было?
Ну, как Сначала я хотела соврать, что было и давно. Но потом опомнилась, что это же мама. Что мы с ней созваниваемся регулярно и видимся тоже. А еще мы делимся всем. Если бы я с кем-то встречалась, она бы уже была в курсе. А я последний месяц рассказывала ей только о планах куда-нибудь переехать, чтобы спастись от выгорания.
Все случилось быстро, да, медленно начала плести я ложь. Но как же хотелось сказать правду! Помнишь того главного хирурга, который меня допекал?
Да, настороженно протянула она. Главный козел.
Да. Нет. Он В общем, я с ним приеду.
В трубке повисла тишина.
55
Как?.. Почему ты приедешь с ним?
Знаешь, он оказался не козел вовсе. Совсем не козел. Он меня спас. Я вышла из лифта и прижалась к стенке, понижая голос. Ну В общем, я тебе немного наврала, потому что тут все на ушах с побегом преступника
Кого?
Мам, я не просто так вчера упала. Мы должны были оперировать преступника, но он проявил агрессию, служба безопасности не справилась, и несколько врачей пострадали
Лара, боже мой! просипела она.
А Ярослав спас меня едва ли не ценой собственной жизни, выдохнула я, лихорадочно соображая, что все сказано более-менее удачно. Так наши внезапные отношения с Князевым станут понятней маме, да и его состояние можно будет объяснить. Он не хотел, чтобы я тут работала из-за того, что здесь опасно. Поэтому и вел себя так
Ты что, в тюрьме оперируешь? сипло предположила она.
Да.
Боже, Лала
Мам, я просто очень хотела оперировать. Это был последний шанс.
Я слышала, как она боролась между порывом устроить мне выволочку и просто принять то, что ее дочь крепко налажала. Наконец, она вздохнула в трубку:
Ну, теперь
многое становится понятным. То, что к тебе было не попасть, к примеру
Мам, мне жаль.
Мне тоже, милая. Что ублюдки испоганили тебе жизнь, и ты готова идти на любой риск, лишь бы держать в руках скальпель.
Мы немного помолчали.
Но ты точно приедешь?
Да.
Ладно. Жду. Очень. Люблю тебя.
И я. Пока.
К Князеву я заявилась с большими стеклянными глазами, полными отупелого отчаяния от встречи с Савой и разговора с матерью. Когда я вошла, он поднял на меня взгляд от стола. И безошибочно все понял. Но не стал допытываться, что произошло, а молча подошел, забрал у меня штатив с капельницей, завел в спальню и усадил на кровать.
Сколько по десятибальной?
На восемь, прошептала я. Или девять.
Когда уедем отсюда, тебе станет лучше.
Я еще перевязочный комплект захватила, спохватилась я, поднимаясь. Ложись, я поставлю тебе капельницу. Когда мы с тобой разведемся?
Я не сразу поняла, что он не собирается отвечать, но продолжала раскладывать бинты на тумбочке, наводя суету. Потом бросилась за капельницей.